Российская детократия

Американская философ польского происхождения Флориан Знанецкий полагал, что нация создается группой интеллектуалов, принадлежащих к данному этносу, своего рода умственной аристократией. Она, эта элита, способна (и, по мнению мэтра гуманистической социологии, обязана) «выработать комплекс представлений, который ляжет в основу кристаллизующейся национальной культуры». Сибирский социолог Валентина Чеснокова (известная как Ксения Касьянова) полагает, что такая задача — вербализация существовавших до сих пор на подсознательном невербальном уровне представлений & ценностей народа — дело уникальное, осуществляемое толь ко на переходе от предыдущих стадий развития этноса к нации. Которая складывается при условии существования автономной личности.

Подразумевается, что русский народ до сих пор не сложился в нацию. Под словом «русский» понимается носитель русского языка. Произошел раскол между культурной элитой (задачей которой является вербализация — на уровне лозунгов и философских доктрин — иерархии ценностей русского этноса) и самим народом. Последний окончательно утратил интерес к тому, что делает & говорит эта самая элита. Ибо весь образ мыслей «духовной аристократии» ему абсолютно чужд. Возможно, в этом виноват Петр Великий, влюбившийся в западный образ жизни. Или немка Екатерина II, закрепившая тренд «ориентация — Запад». Наша аристократия заговорила на французском. А ведь язык — это основа менталитета. Только эскимос будет различать десять оттенков белого цвета, потому что в эскимосском языке десять разных слов обозначают то, что у нас шифруется всего одним словом «снег». Западная философия последние века оказывала неоспоримое влияние на русские умы. В результате чего пропасть между «электоратом» и культурным авангардом катастрофически масштабировала. По мнению Касьяновой, удерживают массы в социально приемлемом состоянии лишь внешние скрепы — формальное юридическое право и государственные органы его защиты. Для формирования внутренних скреп, собственно, и нужна пресловутая национальная идея. Коей, увы, нет. Ученые полагают, что в нашем этническом поле личности как бы не развиваются до состояния так называемой взрослости.

Так называемые писатели-«деревенщики», в част ности Глеб Успенский, в своих очерках описывали личностные метаморфозы, синхронизированные с крушением крестьянской общины. «Это повествования о раскрепощенных от общинных уз людях, бывших крестьянах и ремесленниках, становящихся в новых условиях мошенниками, эксплуататорами и даже наемными убийцами. Успенского просто поражает полная безответственность этих раскрепощенных индивидов, их свобода от всяких моральных ограничений и полное неведение в вопросах нравственности».

Русский человек повинуется лишь внутреннему чувству, а не здравому смыслу. Этим, кстати, возможно, и объясняется знаменитая русская соборность. «Желательно, чтобы сход решал приговором единогласным. Таков был издревле обычай славянский. Если уже нельзя получить решение единогласное, лучше передать дело посреднику, излюбленному от всего схода. Совесть и разум человека, почтенного общим доверием, надежнее, чем игра в счет голосов» (А. Хомяков).

И действительно, чтобы прийти к разумному решению путем голосования, все участники собрания должны обменяться мнениями, а победить, по идее, должна логика. Лучше обоснованный вариант решения и будет принят путем голосования. Однако для этого все участники собрания должны уметь: — концентрировать внимание на том, что говорят другие, — в принципе мыслить логически, а не, допустим, эмоциональнообразно (ведь существуют разные типы мышления), — уметь признавать свою неправоту.

Недаром Хомяков в своем описании схода употребляет, говоря о посреднике, на которого будет возложено ведение дела, слово «излюбленный». Не «умный» или, допустим, «рассудительный», «сведущий».

 

 

Понятие «любовь» оказывается определяющим. Ведь мы = дети. Превратившись из страны детей в страну беспризорников, мы мало что выиграли. Вовсе не из-за неожиданной отмены всех правил & ограничений (внутренних, нравственных ориентиров как не было, так и нет), а из-за отсутствия авторитетной власти. А главное, доагонизировала до логического финала славная иллюзия семидесятников: мол, дайте нам свободу, и мы построим процветающее, цивилизованное государство.

 

 

 

«Государство изначально противостоит русскому человеку как нечто враждебное, и на него, как на врага, не распространяются моральные запреты: его можно обманывать, у него можно красть; обещания, данные государству, можно не выполнять. С ним можно бороться разными способами, но при этом почему-то не имеет силы самое главное для военных правило: чтобы победить врага, надо его знать. Знать свое государство мы не хотим. Сделав дело и выходя из учреждения, мы немедленно забываем начисто все, что нам пришлось узнать о порядке и способах его функционирования. И это забывание удивительно характерно», — таков приговор Касьяновой. И не вижу резона этот приговор обжаловать.