Революция Хатоямы

Во время предвыборной кампании демонстрировался мультфильм, в котором напоминающий лидера оппозиции Юкио Хатояму худощавый ухажер приглашает девушку на ужин при свечах. «Я могу сделать тебя счастливой, — шепчет он на ушко своей возлюбленной. — Ты ни о чем не будешь волноваться. Твои дети получат образование, тебя ждет безбедная старость». «Откуда ты возьмешь деньги, чтобы выполнить свои обещания?» — интересуется она. «Не беспокойся, — мурлычет он. — Я улажу этот вопрос, как только мы поженимся».

КОНЕЦ ГЕГЕМОНИИ ЛДПЯ

Теперь, когда Япония ответила на ухаживания Юкио Хатоямы и возглавляемая им Демократическая партия оказалась у власти, многие эксперты стали беспокоиться о том, хватит ли у бывшей оппозиции политического опыта, чтобы управлять страной в период экономического кризиса. Японская экономика — вторая по величине в мире — в основном ориентирована на экспорт, и поэтому глобальная рецессия бьет по ней особенно сильно. К тому же, страна так и не смогла преодолеть дефляцию, которая началась в 1990-е годы, вошедшие в историю Японии как «потерянное десятилетие». Сокращение спроса на японские машины и электронику привело к самому значительному за последние полвека падению ВВП. Уровень безработицы в стране достиг рекордно высокого уровня в 5,7 процента, произошло резкое падение потребительских цен. В итоге, правящая с 1955 года Либерально-демократическая партия потеряла доверие избирателей.

Это стало очевидно уже в тот момент, когда в июле ЛДПЯ потерпела поражение на местных выборах в Токио, где она традиционно сохраняла большинство. По словам The Economist, «крах японской правящей партии можно было предсказать давно — ведь она в каком-то смысле является реликтом «холодной войны». Ее заслуги — в прошлом, а в настоящем — лишь грязные политические игры». Как заявил в интервью «Однако» заместитель директора Института Дальнего Востока профессор МГИМО Сергей Лузянин, «ЛДПЯ потерпела поражение, поскольку не смогла предложить новую стратегию экономического развития Японии. И хотя в 70-е — 80-е годы прошлого века ей удалось осуществить японское экономическое чудо, предложенная тогда модель модернизации себя исчерпала».

На наших глазах происходит демонтаж политической системы, сложившейся в Японии после Второй мировой войны. Как известно, попытка США навязать японцам двухпартийную модель успехом не увенчалась: созданные генералом Дугласом Макартуром партии либералов и демократов объединились, образовав устойчивое большинство, которое обладало абсолютной монополией на власть на протяжении полувека. «Гегемония ЛДПЯ позволяла обеспечить политическую стабильность консервативного типа, — отметил в интервью «Однако» проректор МГИМО Алексей Богатуров. — Правда, внутри правящей партии шла острая фракционная борьба, и представители фракций в определенной очередности сменяли друг друга в роли кандидатов ЛДПЯ на пост премьер-министра. Таким образом, японскую систему можно было назвать своеобразной аристократической демократией».

После того, как в 1990-е годы в стране началась экономическая стагнация, позиции либерал-демократов пошатнулись. В 1993 году они впервые потерпели поражение на выборах от альянса семи оппозиционных партий. И хотя у власти этот альянс не продержался и года, ему удалось провести избирательную реформу, которая вводила одномандатные округа и пропорциональную систему подсчета голосов, создавая почву для появления сильной оппозиционной партии, способной бросить вызов ЛДПЯ. И она не замедлила появиться. Умеренные социалисты и мятежные либерал-демократы, недовольные царящими в партии консервативными настроениями, создали ДПЯ. «Теперь, — отмечает Богатуров, — все выглядит так, как задумывал в 40-е годы генерал Макартур: в Японии есть две большие однотипные партии, которые сражаются за власть, хотя и представляют интересы одного класса».

Конечно, двухпартийная система в Японии лишь зарождается: у демократов пока отсутствует опыт пребывания у власти, ЛДПЯ не привыкла находиться в оппозиции. Как утверждает профессор Колумбийского университета Джеральд Кёртис, «ДПЯ должна освоить искусство управления, ведь до настоящего момента ни один из членов партии не занимал руководящих постов в правительстве. ЛДПЯ же следует отбросить амбиции и научиться вести с оппонентами конструктивный диалог».

В ОЖИДАНИИ РЕФОРМ

По словам исполнительного директора крупнейшей японской компании по торговле недвижимостью Mitsui Fudosan Хиромичи Ивасы, «мы являемся свидетелями периода великих перемен, который по своей масштабности сопоставим лишь с революцией Мэйдзи (эпоха реформ во второй половине XIX века, когда Япония открылась внешнему миру — «Однако») и поствоенной трансформацией страны». Демократы называют прошедшие выборы переломным моментом и обещают изменить систему, в которой, как образно выразился писатель Кэндзабуро Оэ, «японцами командуют и помыкают, как баранами, испытывая к ним чувство спокойного презрения».

Сейчас планируется масштабная административная реформа, в результате которой бюрократический аппарат будет сокращен и поставлен под контроль политических лидеров. «До настоящего момента, — пишет эксперт Совета по международным отношениям Шейла Смит, — управление страной было совместным проектом ЛДПЯ и бюрократов, чей союз обеспечивал технократическую природу модели под названием «Япония Инкорпорейтед». Демократическая партия собирается бросить вызов всевластию бюрократов, лоббирующих интересы влиятельных кланов и крупных корпораций, и отменить так называемую практику «амакудари» (спуск с небес), когда чиновники, выйдя в отставку, становятся топ-менеджерами компаний, связанных с теми отраслями экономики, которые они раньше курировали. Кроме того, демократы надеются провести очередную избирательную реформу, направленную против системы кумовства, когда голоса избирателей в том или ином округе фактически передаются по наследству.

 «Осуществив все эти проекты, — пишет The Economist — Демпартия нанесет серьезный удар по знаменитой японской триаде: бюрократам, лобби и политическим баронам». Вопрос только в том, решатся ли демократы осуществить свои предвыборные обещания, готова ли партия, у которой отсутствует опыт государственного управления к столь радикальным политическим реформам. «Лозунг борьбы с бюрократами всегда был популярен в японской элите, — рассказывает Богатуров. — Однако воплотить его в жизнь пока никто не решался, прекрасно понимая, что бюрократический аппарат является важнейшим элементом политической системы. То же самое касается лоббистских организаций, объединенных в национальную предпринимательскую федерацию, которая в отличие от Российского союза промышленников и предпринимателей привыкла на равных разговаривать с правительством и не потерпит, чтобы новый кабинет министров вмешивался в ее деятельность».

В своей предвыборной программе Демократическая партия делала акцент на социальном развитии: она обещала повысить ежемесячные пособия для дошкольников и пенсии, ввести бесплатное школьное образование, снизить налог с доходов компаний малого и среднего бизнеса с 18 до 11 процентов в год, отсрочить на четыре года повышение потребительского налога. Однако не совсем понятно, где партия собирается брать на это средства — до 2013 года на реализацию ее инициатив потребуется более 130 миллиардов долларов. При этом государственный долг Японии составляет 170 процентов от ВВП и является самым высоким среди развитых стран.

ДЕКЛАРАЦИЯ НЕЗАВИСИМОСТИ

Демократическая партия выступает за более самостоятельную роль Японии на международной арене. Находясь в оппозиции, ДПЯ не раз призывала к пересмотру пацифистской конституции 1947 года и изменению статуса Сил самообороны. «Япония должна иметь возможность защитить себя, не полагаясь на помощь иностранных покровителей», — заявляет Юкио Хатояма. И хотя демократы всегда выступали за сохранение безъядерного статуса страны, они вполне могут пересмотреть свою позицию, чтобы добиться независимости во внешней политике. После пражской речи Обамы США всерьез стали говорить о снижении американской зависимости от ядерного арсенала и переходе на системы вооружений будущего, основанные на высокоинтеллектуальном высокоточном оружии. Если Вашингтон действительно решится на такой шаг, это будет означать, что японцы могут распрощаться с американским «ядерным зонтиком». Учитывая недавние испытания баллистических ракет и атомных зарядов, проведенные КНДР, и прогнозируемое аналитиками наращивание китайского ядерного арсенала, Токио, возможно, и впрямь потребуются собственные силы сдерживания.

Незадолго до выборов Хатояма выступил с программной статьей «Моя политическая философия» в японском журнале Voice. «Основная задача для Японии, — отметил он, — сохранение политической и экономической независимости. Задача эта непростая, учитывая тот факт, что страна зажата между набирающим силу Китаем и Соединенными Штатами, которые стремятся сохранить за собой роль мирового гегемона». Новый японский премьер убежден, что «в результате провала США в Ираке и мирового финансового кризиса эра американского глобализма подходит к концу», и поэтому Токио имеет все основания требовать пересмотра отношений с Вашингтоном, которые отныне должны строиться на равноправной основе. Еще будучи лидером оппозиции, Хатояма призывал вывести из Индийского океана японские корабли, оказывающие военно-техническую поддержку коалиционным войскам в Афганистане, и пересмотреть соглашение о статусе вооруженных сил, сократив численность американских войск на Окинаве.

Однако, как отмечает бывший советник Джорджа Буша-младшего по Восточной Азии Майкл Грин, «одно дело — находясь в оппозиции, критиковать правительство за участие в войне с терроризмом и содержание американских военных баз, и совсем другое — оказаться у власти и поставить под угрозу особые отношения с Америкой». Конечно, после победы ДПЯ на выборах вашингтонские дипломаты начали раскаиваться в том, что делали ставку лишь на японских либерал-демократов, никогда не рассматривая всерьез шансы оппозиции. «Впервые за полвека Белый дом будет вынужден вести дела в Токио с незнакомыми людьми, которые, к тому же, настроены антиамерикански, — пишет The New York Times. — Администрация Обамы должна оставить им путь к отступлению, чтобы вернувшись к традиционной проамериканской линии, они не потеряли лицо». Например, США могли бы пойти навстречу демократам и уменьшить свое военное присутствие на Японских островах. По словам Богатурова, «в нынешней ситуации сокращение воинского контингента на Окинаве не стало бы ударом для американской стратегической системы в Азии».

В целом, японские эксперты убеждены, что военно-политическому союзу Токио и Вашингтона ничего не угрожает: страсти улягутся, демократы отбросят радикальные лозунги и примут прагматичный подход своих предшественников. К тому же, по мнению аналитиков, ни один премьер-министр Японии — если он, конечно, не самоубийца — не откажется от экономических выгод, которые влечет за собой политическая зависимость от США. Экономики двух стран настолько взаимосвязаны, что некоторые эксперты говорят об их «неформальной интеграции». И не вызывает сомнений, что американские облигации, накопленные Токио за последние 30 лет, еще долгое время будут оказывать решающее влияние на японскую внешнюю политику.

РАВНЕНИЕ НА КИТАЙ

Тем не менее Демократическая партия активно заигрывает с восточноазиатскими соседями Японии. «Никто, конечно, не собирается переориентироваться с США на Китай, — говорят демократы, — но было бы глупо игнорировать перспективы, которые предоставляет самая быстрорастущая экономика мира». Рынок Поднебесной привлекает японских инвесторов и бизнесменов, и, в отличие от ЛДПЯ, демократы стараются учитывать это в своей программе. По словам Богатурова, «в японской внешней политике чередование проамериканского и прокитайского (или проазиатского) направления всегда считалось хорошим тоном. Каждый премьер-министр, придя к власти, заново расставлял акценты, и того же Танаку Какуэя мы, условно, можем назвать прокитайским политиком, поскольку он восстановил отношения с КНР, а Ясухиро Накасонэ — проамериканским, поскольку в своей дипломатии он, в первую очередь, делал ставку на двусторонние отношения с США».

Однако интерес Хатоямы к Восточной Азии — не дань традициям: просто в отличие от либерал-демократов, неспособных признать, что со времен «холодной войны» расстановка сил в регионе изменилась, Демпартия видит в Китае регионального лидера, который по экономическим показателям превосходит другие восточноазиатские государства. «ЛДПЯ игнорирует экономические успехи Пекина 1990-х, — говорит Лузянин. — Партия до сих пор относится к Китаю свысока и никак не избавится от стереотипа, что эта страна является «младшим братом» Японии. Демократы же, судя по всему, сняли розовые очки. Для них Пекин — это, скорее, старший партнер».

В период правления ЛДПЯ японо-китайские отношения постоянно балансировали на грани: либерал-демократы намеренно обостряли исторические противоречия, а лидеры партии подливали масла в огонь, нанося визиты в синтоистский храм Ясукуни, посвященный павшим во время Второй мировой войны японцам, многие из которых считаются в Китае военными преступниками. Хатояма и члены его кабинета пообещали воздержаться от визитов в храм, чтобы ускорить сближение с Пекином. Кроме того, они призвали пересмотреть тенденциозную картину войны, следуя примеру коалиционного правительства 1990-х, которое впервые назвало военные действия Японии агрессией.

Демократы убеждены, что сближение с Китаем не помешает особым отношениям с США. Ведь в самих Соединенных Штатах все более популярной становится идея «большой двойки» — неформального союза двух ведущих экономических держав мира, совместными усилиями решающих глобальные проблемы. По мнению лидеров Демпартии, Япония не может взирать со стороны на развитие стратегического диалога Пекин — Вашингтон. Она имеет полное право принять в нем участие и создать новую площадку для переговоров, инициировав диалог Пекин — Токио. «Дыхание азиатского гиганта чувствуется все сильнее, — отмечает Лузянин. — Скоро Япония окажется в сфере экономического влияния Китая, и будет вынуждена отказаться от жесткой позиции, как по тайваньскому вопросу, так и по вопросу о соблюдении в Поднебесной прав человека».

В статье «Моя политическая философия», новый японский премьер предлагает создать в Восточной Азии региональный экономический блок по образцу Европейского союза. По мнению Хатоямы, предпосылки для появления такого блока появились уже давно. «Я хотел бы, — пишет он, — последовать примеру европейского интеграциониста графа Куденвохе-Калегри, который разработал идею ЕС в тот момент, когда противоречия между европейскими державами, казалось, были неразрешимы. Его опыт доказывает, что утопичные проекты нередко воплощаются в жизнь. На мой взгляд, интеграционные процессы в Восточной Азии позволили бы побороть националистические настроения и положить конец территориальным спорам». Хатояма надеется, что кульминационным моментом интеграции станет создание единой азиатской валюты, которая начнет конкурировать с долларом за статус резервной валюты, поскольку доля государств Восточной Азии в мировом ВВП на 5 процентов превышает долю США.

УМЕРЕННОЕ РУСОФИЛЬСТВО

Представления о «русофильстве» семьи Хатоямы и пророссийские заявления нового лидера, который является бессменным председателем общества Япония — Россия, не должны вводить в заблуждение. Серьезного прорыва в отношениях Москвы и Токио не предвидится, территориальный спор разрешен не будет. Как известно, в 1956 году дед нынешнего премьера Итиро Хатояма подписал советско-японскую декларацию, в которой СССР обещал вернуть Японии два острова сразу после заключения мирного договора. Однако единственное условие, которое выдвинула советская сторона — отказ от размещения американских войск на Окинаве — японцам соблюсти не удалось.

Сумеет ли внук завершить начатое дедом? Вероятность небольшая, поскольку как бы Хатояма ни симпатизировал России, в первую очередь он — профессиональный политик, который вряд ли нарушит национальный консенсус по вопросу о «северных территориях». Правда, новый лидер вполне может снять напряжение в отношениях с Москвой, которое возникло после того, как в июне нижняя палата парламента провозгласила Курилы исконными японскими территориями и призвала активизировать усилия с целью их скорейшего возвращения.

Судя по всему, Хатояма постарается не акцентировать внимание на этом вопросе и сосредоточится на развитии двусторонних торговых отношений, совместных проектах в области энергетики (Сахалин 1, 2, 3) и автомобилестроения (производство японских машин на территории России). «Россия для меня — часть детских воспоминаний, — говорил новый премьер Японии в 2004 году. — Я, например, помню, как к нам домой приходил Микоян. Наверное, поэтому я всегда представлял Россию на личностном уровне».

 

«БЛИСТАТЕЛЬНОЕ СЕМЕЙСТВО»

Юкио Хатояма принадлежит к одному из самых влиятельных кланов в японской политике. Его прадед занимал должность спикера нижней палаты парламента в реформаторскую эпоху Мэйдзи. Дед, Итиро Хатояма, был создателем и первым президентом Либерально-демократической партии, возглавлял японское правительство в 1954–1956 годах. Любопытно, что в послевоенную эпоху главным соперником Итиро был дед Таро Асо — Сигэру Ёсида. Схватка внуков в точности повторяет сценарий противостояния их дедов: Ёсида опирался на могущественных бюрократов и американских советников, Хатояма же пообещал поставить бюрократический аппарат под контроль политических лидеров и добиться большей самостоятельности Японии во внешней политике. Эти лозунги в итоге принесли ему победу на парламентских выборах.

Отец нового японского лидера Итиро Хатояма-младший был министром иностранных дел Японии, а младший брат Кунио Хатояма до нынешнего лета занимал пост министра по административным делам и коммуникациям в кабинете Асо. Семейство Хатояма в местной прессе давно уже окрестили «японскими Кеннеди». «Они либералы во всем, даже в воспитании детей, — пишет автор книги «Амбиции блистательного семейства Хатояма» Эйджи Ошита. — Их жизненный уклад напоминает образ жизни голливудских знаменитостей». Ко всему прочему, Хатояма сказочно богат. Его матери Ясуко принадлежит крупнейшая в мире компания по производству автомобильных шин Bridgestone Corp. В японских политических кругах Ясуко получила прозвище «крестная мать», поскольку спонсировала предвыборные кампании своих сыновей.

Юкио Хатояма окончил технический факультет Токийского университета, затем обучался в Стэнфорде, однако докторскую диссертацию защитил в Японии, на факультете управления университета Сэнсю. Депутатом парламента он стал, по японским меркам, довольно поздно, особенно для потомственного политика — свои первые выборы он выиграл в 39 лет. В 1993 году вошел в коалиционное правительство Морихиро Хосокавы, заняв пост заместителя генерального секретаря кабинета министров. Это его единственный опыт работы во властных структурах.

Обещание Хатоямы покончить с системой наследственных избирательных округов звучит комично в устах парламентария в четвертом поколении. Не менее странно слышать от нового премьера, который всегда кичился своей голубой кровью, рассуждения об открытом обществе, в котором сильны горизонтальные связи. «Проповедующий равенство Хатояма, — пишет The Asia Times, — сам отличается высокомерной манерой поведения. В своей речи он, желая подчеркнуть свое аристократическое происхождение, нередко употребляет слова, которые в повседневной жизни люди не используют». Многие эксперты убеждены, что Хатояме не удастся долгое время продержаться на посту премьера. «Если он не уйдет в отставку до окончания срока своих полномочий, — говорит Сергей Лузянин, — это будет настоящий успех, особенно учитывая министерскую чехарду последних лет». Однако, по словам директора центра азиатских исследований в университете Темпл Джеффа Кингстона, «Хатояма не производит впечатление решительного, волевого лидера, прирожденного харизматика. Он немного скованный, неспособный к импровизации человек». За природную замкнутость новый лидер Японии получил даже прозвище «инопланетянин».