Турецкая «политика добрососедства»

Что же изменилось с 2005 года? Без сомнения, новый компромиссный подход российского МИД объясняется начавшимся сближением с Анкарой. После того как Турция признала необходимость считаться с интересами России в Закавказье и приняла предложение об участии в газовом проекте «Южный поток» Москва стала воспринимать ее как своего «стратегического союзника».

Нейтрализация России, которая всегда выступала против турецкого сценария объединения Кипра, — это очередной успех «добрососедской» дипломатии Анкары. С тех пор как МИД страны возглавил Ахмет Давутоглу, «турецкий Киссинджер», внешняя политика государства кардинально изменилась. По словам профессора Лондонской школы экономики Джеймса Кер-Линдсея, «министр пытается создать на международной арене образ новой Турции — самостоятельного игрока, который обеспечивает стабильность в регионе. Проводя в жизнь неокемалистскую доктрину, Давутоглу сглаживает исторические противоречия с соседями на Ближнем Востоке, в Средиземноморье и на Кавказе, отказывается от характерного для его предшественников догматичного подхода, чтобы утвердить региональное лидерство Турции. После открытия границы с Арменией кипрский вопрос является последним недостающим элементом пазла, который, кстати сказать, увеличит шансы Турции на вступление в Евросоюз».

Конечно, наводить мосты с ближневосточными и кавказскими парт­нерами, которые экономически зависят от Турции, куда проще, чем вести диалог со строптивыми греческими киприотами, опирающимися на поддержку ЕС (в 2004 году Кипр, правда, без северных территорий, стал частью европейского пространства). Как утверждает глава турецкого отдела администрации кипрского президента Никос Моудоурос, «для того чтобы добиться своих целей, Давутоглу использует политику кнута и пряника. С одной стороны, он полностью меняет тон турецкой дипломатии, рассыпается в любезностях, а с другой — пытается оказывать психологическое давление на греков и киприотов, проводя учебные полеты турецких самолетов над Эгейским морем и заявляя о том, что нынешние переговоры — последний шанс урегулировать кипрскую проблему».

В Афинах и Никосии понимают, что до тех пор, пока Турция не откажется от европейского пути, она будет пытаться урегулировать кипрскую проблему, тем более что сейчас для переговоров сложились крайне благоприятные условия. В их успешном исходе заинтересованы все великие державы: для ЕС это вопрос жизненной необходимости, Россия хочет подыграть Турции, а Соединенные Штаты считают объединение Кипра, который традиционно являлся одним из форпостов англосаксов в Средиземноморье, своей стратегической задачей.

Идеальные условия для диалога и на самом острове. Президент Кипра Димитрис Христофиас считается политиком более склонным к компромиссам, чем его предшественник. К тому же с лидером турок-киприотов Мехметом Али Талатом его связывают дружеские отношения. «Если два этих лидера не заключат соглашение, — отмечает лорд Дэвид Ханней, который с 1996 по 2001 год являлся специальным представителем Великобритании на Кипре, — то это не удастся никому из нынешнего поколения политиков».

Тем более что прошедшей весной на парламентских выборах в Северном Кипре победу одержала оппозиционная Партия национального единства, выступающая за признание независимого государства на турецких территориях. И это не случайность. Как заявил в интервью «Однако» ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории Артем Улунян, «в непризнанном государстве Северный Кипр все большее влияние приобретают радикально настроенные переселенцы из Турции. Они выступают против интеграционных инициатив и начинают диктовать свои условия турецким киприотам, которые издавна жили на острове». Правда Христофиас надеется изменить ситуацию, пересмотрев позицию лидеров греческой общины, которые критиковали Турцию за «политику свершившегося факта» и в случае объединения острова отказывались предоставить переселенцам гражданство.