Главная тема

«У большинства европейских мусульман нет проблем с интеграцией»

События в Швейцарии заставили многих задуматься о судьбе мусульманских иммигрантов в Европе. По мнению профессора лондонского Королевского колледжа МАРАТА ШТЕРИНА, с которым встретился обозреватель «Однако» Александр Терентьев-мл., традиционные представления о нарастающей исламизации европейских стран — явное преувеличение.

— Европейские правые с ликованием восприняли известие о результатах швейцарского референдума. Датские и нидерландские политики намерены организовать такие же плебисциты в своих странах. В Северной Рейн-Вестфалии проходит кампания, символом которой, как и в Швейцарии, стал минарет, изображенный в виде штыка, пронзающего национальный флаг. Можно ли утверждать, что швейцарский опыт вдохновил европейцев на более активную борьбу с исламизацией континента?

— Думаю, не стоит обобщать. Швейцарский случай уникален. Ведь в альпийской республике весьма специфическая политическая система. Это страна референдумов. Народные плебисциты проводятся здесь по любому поводу, стоит лишь собрать 100 тыс. подписей. Правда, и участие в них принимает лишь половина избирателей. И когда политологи утверждают, что закон о запрете на строительство минаретов поддержало большинство швейцарцев, это неверно. На самом деле он был принят благодаря поддержке активного меньшинства. Такое же меньшинство существует и в других странах Европы — Дании, Нидерландах, северных немецких землях, Великобритании. Есть там и политические силы, способные мобилизовать избирателей. И если бы они добились проведения аналогичного референдума, результат, я подозреваю, был бы схожим. Однако во всех этих странах нет механизмов для реализации такой инициативы. Интересен опыт Франции, которая, будучи страной государственного секуляризма, пыталась погасить антиисламские настроения с помощью ряда законов, направленных на укрепление светских устоев, таких, например, как запрет на ношение религиозных символов в образовательных учреждениях.

— Почему, на ваш взгляд, результаты швейцарского референдума не вызвали волну протестов в исламском мире вроде той, что поднялась во время «карикатурного» скандала?

— Мусульманские лидеры прекрасно знают, что ни швейцарское правительство, ни основные религиозные организации не одобряли идею референдума. Им известно, с какой тревогой восприняли его результаты представители европейского истеблишмента. И поэтому они ограничиваются гневными декларациями, осуждающими «проявления исламофобии». К тому же швейцарский референдум по определению не мог вызвать такой резонанс в исламском мире, как «карикатурный» скандал. Символическое значение этих событий несопоставимо. Одно дело — «богохульный выпад» в адрес основателя религии пророка Мухаммеда, «издевательство над основами ислама» и совершенно другое — запрет на строительство минаретов, которые никогда не были для мусульман священным символом. Строить или не строить башни, с которых верующие созываются на молитву, по большому счету, вопрос утилитарный, хотя и чувствительный. И результаты швейцарского референдума не воспринимаются в исламском мире как повод для массовых выступлений, однако, не исключено, что они будут использованы экстремистами в антизападной пропаганде.

 — Возвращаясь к мусульманским иммигрантам в Европе, каковы перспективы их интеграции и какую роль в этом процессе будут играть европеизированные течения ислама?

 — Миф о том, что люди, исповедующие ислам, не могут встроиться в европейское общество, не имеет ничего общего с действительностью. У абсолютного большинства мусульман неразрешимых проблем с интеграцией не возникает. Те, кто иммигрировал в Европу в прошлом столетии, давно уже адаптировались к местным условиям. Достаточно пройтись по улицам европейских столиц, чтобы убедиться, что женщины в хиджабах — явление куда более редкое, чем светские мусульмане, которые обслуживают вас в магазинах, работают на телевидении, учатся в университетах. Они очень далеки от политического ислама, не идеологизированы, им не нужны особые условия для интеграции. И хотя они соблюдают некоторые обычаи, не едят свинину, например, большинство из них даже не посещает мечети. Конечно, их беспокоит нарастающая волна исламофобии, однако они предпочитают не задумываться о глобальных вопросах вроде места ислама в европейском обществе. Это прерогатива мусульманских теоретиков, таких, как идеолог евроислама Тарик Рамадан (кстати, швейцарец по происхождению), утверждающий, что учение Мухаммеда прекрасно уживается с европейскими идеалами, и отмечающий, что противоречия между различными течениями ислама в Европе стираются. Действительно, в отличие от Ближнего Востока, где религиозные различия между суннитами и шиитами намеренно политизируются, в европейских странах они существенной роли не играют. Более того, известны случаи, когда небольшие суннитские и шиитские общины создают для детей общие школы. Если говорить о других направлениях ислама, то в Европе есть довольно многочисленные суфийские группы, последователи движения «Ахмадия», различного рода салафиты. Причем что любопытно: европейские представители салафитского направления противодействуют тем группам, которые призывают к политическому насилию. По словам экспертов британской полиции, они охотнее других соглашаются на сотрудничество, желая избавиться от образа экстремистов, разрушающих европейское общество изнутри. В целом страхи перед нашествием мусульман, якобы мечтающих сделать Европу частью всемирного халифата, не имеют под собой никаких оснований. Пессимисты утверждают, что рост населения в мусульманских общинах через несколько десятилетий приведет к демографической революции, в результате которой ислам станет в европейских государствах наиболее распространенной религией. Однако демографы отмечают, что высокая рождаемость характерна лишь для первого поколения мусульманских иммигрантов: со временем этот показатель снижается и достигает нормы, существующей в стране их проживания. Не соответствуют действительности и представления о том, что исламские общины не затрагивает процесс секуляризации.

 — Между мусульманскими диаспорами в Европе существуют серьезные различия: немецкие турки, французские арабы и выходцы из Британской Индии исповедуют одну религию, но совершенно не похожи друг на друга…

 — В турецкой общине меньше всего радикальных активистов: традиции политического ислама здесь не развиты. И это неудивительно, ведь кемалистская Турция скопировала секуляризм французского типа при создании своей политической системы. И радикальные учения, распространенные в Индии и арабских странах, никогда не пользовались популярностью в этой стране. Однако в первую очередь различия между мусульманскими общинами в Европе объясняются не столько этническим происхождением мигрантов, сколько тем, какую миграционную политику проводит то или иное государство по отношению к выходцам из исламского мира. Именно от принимающей страны зависит степень радикализма и замкнутости диаспор. Тезис этот подтверждается эмпирическими наблюдениями: первое поколение иммигрантовмусульман, сохраняя свои обычаи, принимает законы и модели поведения, принятые в обществе, и никогда не дистанцируется от него. Проблемы с адаптацией, как правило, возникают во втором и в третьем поколении.

Многое зависит от того, получают ли мусульмане гражданские права. У Британии, например, в этом вопросе намного более либеральный подход, чем, скажем, у Германии. Наиболее жесткую позицию занимают те страны, в которых выходцы из исламского мира стали селиться сравнительно недавно. Большую роль в интеграции мусульманских общин играет отношение к религии: во Франции она полностью выведена из публичной сферы, в Британии, напротив, является важной частью общественной жизни.

На характер общины влияют стереотипы, существующие в той или иной стране по отношению к мусульманам. Имеют значение также численность диаспоры, уровень безработицы и перспективы получения образования.

Что касается степени радикализма общин, то, в первую очередь, она зависит от того, есть ли у радикальных проповедников возможность найти аудиторию. В 1980—1990-е годы Британия проводила лояльную политику по отношению к идеологам радикального ислама. Эксперты отмечают, что это была вполне продуманная тактика, нацеленная на то, чтобы держать радикалов под контролем. Считалось, что, если дать им возможность действовать открыто, они всегда будут на виду. К тому же это предотвратит террористическую деятельность в Британии, которая будет рассматриваться как дружественная территория. Как мы знаем, такой подход не сработал.

Автор: Александр ТЕРЕНТЬЕВ-мл.

Комментарии