Ядерная головоломка

ЭПОХА ДИНОЗАВРОВ

Администрация Буша относилась к проблеме ядерного разоружения пренебрежительно и не хотела заключать юридически обязывающее соглашение, содержащее механизмы контроля. По словам спичрайтера экс-президента Марка Тиссена, «Буш стремился избежать затяжного переговорного противостояния с русскими, когда тысячи боеголовок становятся предметом торга и яростные баталии ведутся по поводу каждого пункта и каждой запятой».

Новые хозяева Белого дома настроены иначе. Они убеждены, что Соединенным Штатам во что бы то ни стало необходимо прийти к компромиссу с Россией. И неслучайно администрация Обамы возвращает в строй ветеранов переговоров по контролю над вооружениями, которые имели дело еще с советскими лидерами. Как отмечает The Wall Street Journal, «Госдепартамент навод­нили динозавры-разоруженцы, которые мечтают вернуться к формату переговоров, характерному для эпохи холодной войны». Отказавшись от размещения элементов ПРО в Восточной Европе, они надеялись завершить переговоры до конца 2009 года.

Однако российские переговорщики утверждали, что спешка ни к чему хорошему не приведет. Истек срок предыдущего договора, и впервые за долгое время Москва и Вашингтон оказались без правового акта, ограничивающего их ядерные потенциалы. В довершение ко всему начал развеиваться миф о «перезагрузке». Москва восприняла в штыки размещение американской зенитно-ракетной системы Patriot в Польше. И хотя Соединенные Штаты утверждают, что данная мера не направлена против России, все сложнее становится объяснить ограничения, введенные на поставки комплексов С-300 в Иран. В Сенате США, которому предстоит ратифицировать новый договор СНВ, растут оппозиционные настроения. Сенаторы от Республиканской партии называют Обаму «позером, не отвечающим за свои слова», и обвиняют его в том, что он «идет на поводу у Кремля».

КИТАЙСКАЯ ГРАМОТА

Серьезные разногласия возникли и между экспертными группами России и США, о чем свидетельствует тот факт, что последний, шестой раунд переговоров длился больше недели. И хотя дипломаты утверждают, что противоречия улажены и сторонам осталось согласовать лишь некоторые технические вопросы, это не совсем так. Главным камнем преткновения является сейчас проблема кодирования телеметрических данных. «Для непосвященных это, конечно, китайская грамота, — заявил «Однако» руководитель Центра международной безопасности ИМЭМО, член-корреспондент РАН Алексей Арбатов, — но специалисты понимают всю важность данного вопроса. Телеметрическую информацию получают с помощью радиосигналов, которые поступают с борта баллистических ракет во время их испытательных запусков. Это информация о том, как работают все агрегаты и узлы ракеты. По договору СНВ-1 шифрование телеметрических данных запрещалось, однако сейчас Россия призывает пересмотреть это положение. Ведь если американцы все-таки решат развернуть систему ПРО в Европе, открытая телеметрическая информация позволит им всегда быть в курсе того, какие системы преодоления ПРО создают на своих баллистических ракетах русские. Поэтому Россия настаивает на том, чтобы разрешить кодирование телеметрических данных, полученных в результате запусков наступательных ракет, или вынудить Соединенные Штаты делиться информацией об испытаниях противоракетной обороны».

Когда в апреле прошлого года американцы согласились связать сокращение наступательных вооружений с проблемой ПРО, они были уверены, что речь идет о риторической формулировке, которая, по сути, ни к чему их не обяжет.(Ритуальные заявления о том, что, сокращая наступательные вооружения, стороны должны учитывать наличие оборонительных, можно найти в преамбуле ко всем предшествующим договорам по СНВ.) Поэтому декабрьское выступление Путина, который объяснил, что Россия хочет получить доступ к информации об американской системе ПРО, стало для США громом среди ясного неба. «Конечно, обмен телеметрическими данными, — отметил в интервью «Однако» ведущий эксперт ИМЭМО Александр Пикаев, — может существенно облегчить американцам задачу по созданию системы ПРО, но имеем ли мы право требовать от Вашингтона увязать проверку в отношении СНВ с контролем за противоракетной обороной? Думаю, это требование идет вразрез с российско-американской переговорной практикой, ведь взаимные проверки проводятся обычно лишь в отношении предмета договора». По словам Арбатова, «вопрос о кодировании телеметрической информации требует политического решения, и разрубить этот гордиев узел можно лишь в том случае, если Россия откажется от своих претензий по ПРО, а Соединенные Штаты смирятся с тем, что часть испытательных запусков будет проходить в закрытом режиме».

Эксперты отмечают, что, даже если Москве не удастся связать сокращение наступательных вооружений с ПРО, отчаиваться не стоит, ведь с приходом к власти администрации Обамы проблема противоракетной обороны вообще отошла на второй план. Демократы свернули программу по размещению элементов стратегической ПРО в Восточной Европе, отказались от разработки ракет-перехватчиков с разделяющимися головными частями и сосредоточились на мобильных ракетах, которые предполагается установить на морских платформах. Как утверждает Арбатов, «развертывание этих ракет не противоречило бы даже договору 1972 года, в котором речь велась лишь о стратегических системах ПРО. Новая система — тактическая. В России классическим примером такой системы является С-300». Однако, по словам американского политолога Альфреда Росса, «ракеты-перехватчики, размещенные на американских кораблях в Средиземном море, будут способны нейтрализовать сотни баллистических ракет, и такая «универсальная система эшелонированной обороны» на самом деле представляет куда более серьезную угрозу для России, чем скромный проект Буша-младшего».

УСТУПКИ АМЕРИКАНЦЕВ

Как бы то ни было, у России вряд ли получится убедить США преподнести ей данные о новой системе ПРО на блюдечке с голубой каемочкой. Тем более что Соединенные Штаты уже пошли на уступки. В первую очередь речь идет о присутствии американских контролеров на основном российском предприятии по производству ракет в удмуртском городе Воткинске. Договор СНВ-1 давал американцам право на постоянный мониторинг этого завода, однако Россия заняла на переговорах твердую позицию и добилась отмены инспекций.

Большинство экспертов утверждает, что концепция умеренного сокращения ядерных арсеналов отвечает интересам России. С одной стороны, наличие 1500 боезарядов обеспечивает национальную безопасность, позволяя Москве сохранить сильный козырь в геополитическом противостоянии с США, которые обладают неоспоримым превосходством в области обычных вооружений. С другой стороны, содержание внушительного арсенала России давно уже не по карману. «Если называть вещи своими именами, — говорит Арбатов, — будущий договор — это договор о сокращении стратегических сил США. В России через пять-шесть лет количество боеголовок в любом случае не превышало бы потолка, обозначенного в договоре, американцы же еще лет двадцать могли бы поддерживать свой арсенал на нынешнем уровне за относительно небольшие деньги».

Серьезной уступкой со стороны США является согласие сократить не только боеголовки, но и средства их доставки. «Если вначале американские переговорщики не желали опускаться ниже планки в 1100 единиц, — рассказывает Пикаев, — то в итоге России удалось настоять на более радикальном сокращении до 700—750 носителей».

Однако большую часть сокращений США планируют осуществлять путем разгрузки носителей. Боезаряды будут сниматься с ракет и бомбардировщиков и перемещаться на склады. Таким образом, американцы создадут «возвратный потенциал» и при необходимости смогут быстро восстановить число развернутых стратегических ядерных боезарядов. Российские переговорщики недовольны таким положением вещей, но, по словам Арбатова, к тому моменту, когда истечет срок нового договора (а рассчитан он на десять лет), ситуация может кардинально измениться. «Американцам также придется выводить старые носители из боевого состава, — утверждает эксперт, — а Россия, которая в ближайшее время проведет модернизацию своих стратегических сил, сможет просто снимать и складировать боеголовки. Стороны, как это уже не раз бывало в истории переговоров о ядерном разоружении, поменяются местами: русские будут заинтересованы в разгрузке носителей и возвратном потенциале, а американцы начнут ворчать, что требуется не просто снимать боеголовки, но и демонтировать средства их доставки».