Та самая «Алиса»

Нина Демурова «Картинки и разговоры»

ХХ век летел сквозь «Алису в Стране чудес». В нее провалился со всеми вытекающими оттуда часами Сальвадор Дали, чьи работы к «Алисе» издали в 1969 году. Она влекла отца кибернетики Норберта Винера. Честертон лучше других выразил суть Кэрролла, чьи «образы  и рассуждения могут существовать в пустоте в силу  собственной безудержной дерзости, уместной неуместности. В его бессмыслице нет смысла; этим она отличается от более человечного нонсенса Рабле или более горького — Свифта». «Алиса» повлияла на современное искусство, научную мысль, картину мира. Из книги знаменитой переводчицы Нины Михайловны Демуровой следует, как это происходило у нас. В роскошный том серии «Жизнеописания» издательства «Вита Нова» вошли 38 ее бесед о Льюисе Кэрролле с художниками, филологами, математиками, записанные монологи Калиновского и фрагменты дневника Заходера. Это захватывающая приключенческая книга. В ней описаны приключения «Алисы» в сознании очень талантливых людей, а значит, в сознании культуры и в самом русском языке. На крышке составного переплета — медальон с Грифоном и Черепахой Квази работы Юлии Гуковой, рисовавшей свою «Алису» в начале 90-х. Под крышкой кипят смыслы: выстраданные, ошеломительные, родившиеся экспромтом в разговоре, пережитые не только в процессе чтения, но в труде над иллюстрациями, переводами, спектаклями, фильмами. В книге более сотни иллюстраций, большинство — из коллекции ныне покойного Александра Рушайло. Сама Демурова полагает, что «Кэрролл располагает к черно-белым иллюстрациям», приводя в пример выдающиеся первую графическую серию Георгия Калиновского к «Алисе» и работы британца Ралфа Стедмана. Ее собеседники Юрий Ващенко, Ольга Седакова, Юрий Погребничко, Андрей Хржановский, Леонид Тишков, Дмитрий Трубин, Елена Базанова, Леонид Яхнин и другие толкуют о любимых сценах книги и о мере абстрактного и конкретного в «Алисе». Они размышляют о привлекательности перечниц, перчаток и часов и о том, что вообще привлекает их в Кэрролле, задумываются об игре и времени. Художник Юрий Ващенко полагает единственным убедительным реальным изображением Алисы изображения Артура Рэкхема. На что Нина Михайловна грустно замечает: «К сожалению, Рэкхем не нарисовал Зазеркалье. Он ограничился Страной чудес». «Картинки и разговоры» не ограничиваются своим предметом, но выходят к универсальным вещам, становясь историческим портретом общественной и интеллектуальной жизни нашей чудесатой страны.

Переплет, 576 с., СПб., 2008, Вита Нова

 

Иллюстрации Артура Рэкхема

Новое изумительное издание в пассеистской серии «Книга с историей» обращено в эпоху модерна, золотого века английской книжной графики и посвящено искусству художника Артура Рэкхема. Это весьма изощренные композиционно, пространственно разработанные, великолепные постановочные иллюстрации, своего рода 3D в сравнении с современной графикой. И, что бывает важно для детей, слегка пугающие. Именно они занимают второе после графики Джона Тенниела место по частоте переизданий. Как и Тенниел, Рэкхем печатался в сатирическом журнале «Панч». Его триумфом стали иллюстрации к сказкам братьев Гримм и повести Джеймса Барри «Питер Пэн в Кенсингтонском саду», которые также только что изданы Вадимом Мещеряковым. В 1907 году он первым соединил «Алису» и модный тогда символизм. Это Алиса без улыбки, во власти чар. Модерн заплетает в орнамент ветви деревьев Страны чудес и волнистые волосы Алисы. Здесь нагляднее всего влияние веяний времени на книжную культуру. Рэкхем закономерно впитал все тогдашние моды — изысканные пропорции художников прерафаэлитов и близкого им Эдварда Берн-Джонсa, архитектурную и литературную готику, увлечение мифом. Ему, как и другому выдающемуся английскому графику, Обри Бердслею, довелось иллюстрировать цикл «Нибелунгов», возродившихся в музыке Вагнера. Согласно Честертону, писавшему о Кэрролле, «придумать веселый кошмар не так-то просто; создать  нечто, в одно и то же время не подвластное закону и невинное, еще сложнее». Эту заслугу Кэрролл делит только с Рэкхемом. Впрочем, если бы иллюстрации Рэкхема к детским книгам были в самом деле жуткими, вряд ли бы он оказался среди вдохновителей Уолта Диснея. Цикл к «Алисе» состоит из 13 цветных работ и 16 рисунков черной тушью. Все они вошли в это издание. «Когда смотришь на иллюстрацию Рэкхема, то видишь, что здесь Алиса становится такой же, как одно из этих «существ», персонажей. Она тоже «существо. У Рэкхема она — не девочка, она — человеческий детеныш», — считает первоклассный иллюстратор «Алисы» Юрий Ващенко. Все же именно Рэкхем показал возможную свободу обращения с «Алисой», и с тех пор число желающих откусить от нее или выпить стало расти в устрашающих пропорциях. От этого образа уже можно было двигаться в какую угодно сторону. Чем и занялся Дисней.

Переплет, 160 с., М., 2010,
Издательский Дом Мещерякова

 

«Ты когда-нибудь видела, как рисуют множество?
— Множество чего? — спросила Алиса.
— Ничего, — отвечала Соня. — Просто множество!

 

Иллюстрации Светланы Румак

Что-то очень близкое к тому «множеству» передают иллюстрации живущей в Казани Светланы Румак. Она менее всего фокусируется на сюжете, хотя и донельзя внимательна к тексту. Если безумный Шляпник назван в этой версии Котелком, то и на голове персонажа ютится отнюдь не цилиндр, а крохотный котелок. Здесь важнее всего недосказанность и ритм повторов. Впрочем, умножающиеся на страницах ключи, конфеты, Алисы никогда  не тождественны друг другу. Всякий раз не совпадает ракурс, поза, размер. Эта «Алиса», переведенная и пересказанная писателем Леонидом Яхниным, безупречно издана, тексту вольготно на странице с широкими полями, каждая графическая деталь продумана. Ограниченный подарочный тираж делает это издание библиографической редкостью. Иллюстрации Светланы Румак создают впечатление, будто Алиса летит не сквозь кроличью нору, а проваливается в черный квадрат Малевича, в такой удивительный аккумулятор всех существующих и несуществующих форм. Лицом этой «Алисы в Стране чудес» оказывается Мона Лиза Леонардо да Винчи. Ее портрет появляется как знак странности на первой же цветной работе художницы (всего их 13). Висит себе над дверцей в чудесный сад. Дальше наивные стилизации этой Джоконды срастаются с образом самой Алисы. Но и ассоциации с рафинированным современным искусством тоже не будут совсем уж посторонними. Пикассо, Магритт, Целков, Дельво — в эту игру ассоциаций интересно играть. Не меньше, чем искать ответ на вопрос, что общего между вороном и конторкой или, как это звучит в пересказе Яхнина, «чем ворона похожа на парту».

Переплет, 144 с., М., 2008,
издательская группа Арбор

Иллюстрации Туве Янссон

Финская писательница и художница Туве Янссон — творец не менее настоящей страны, чем Страна чудес. Ее Муми-дол в сказочной саге о муми-троллях — такой же космос на краю света и одновременно пуп земли, куда всегда возвращаются, вдоволь наскитавшись, ее обитатели. Когда настоящий писатель иллюстрирует другого настоящего писателя, эти космосы как будто сливаются. Обаятельная черно-белая графика Туве Янссон сильно отличается от ее же цветных иллюстраций, в которых ощущаются едва ли не минимализм и плоскостность японской гравюры. Но с Кэрроллом у нее одна система кровообращения. Посмотреть на кроликов и сонь, кошек и мошек как на разновидности хаттифнатов и снусмумриков, снорков и сниффов очень правильно и интересно. Тем более что совершенно так же можно распознавать типы окружающих людей, в которых без труда угадываются хемули или ондатры. Кроме «Алисы», вышедшей с ее иллюстрациями в  1966 году, и собственных книжек, Туве Янссон иллюстрировала также «Хоббита». Именно она вывела на первый план поэтичность кэрролловских ландшафтов и пронизанную мягким светом атмосферу его прозы, о которой английский поэт Уолтер де ла Мэр писал, что она напоминает ему естественностью и простотой «средневековые описания рая» и «многие из подобных самоцветам картин итальянцев  XV века». Это очень новый и непредвзятый взгляд на «Алису», в котором дух времени сказывается в меньшей степени, чем личность самой Туве Янссон.

Переплет, 136 с., М., 2009,
РИПОЛ классик.

Иллюстрации Роберта Ингпена

Австралиец Роберт Ингпен, награжденный за свое творчество Золотой медалью Андерсена, обратился к детской иллюстрации в 70-е годы уже в сорокалетнем возрасте. Именно его можно назвать иллюстратором в большей степени для детей. Отличный рисовальщик, Ингпен остается до мельчайшего штриха литературным. Это именно иллюстрации к книге, а не размышления на тему. Если Рэкхем использует сюжет, чтобы показать свою шикарную технику, то Ингпен не отступает от буквы произведения. В книге нет ни одного разворота без иллюстрации и при этом нет ни одной картинки о том, о чем не говорилось бы у Кэрролла. Ингпен подчиняет себя тексту, не отступая от него в область собственных художественных амбиций, эмоций и концепций. Но еще сильнее он подчиняет себя своему зрителю-ребенку. В его спокойных и цельных иллюстрациях нет игрушечности и бесцельной декоративности, отвлеченного изящества. Будучи иллюстратором «Энциклопедии вещей, никогда не существовавших», он понимает зазор между фактом и вымыслом. Дед девочки по имени Алиса, Ингпен добился того, что нарисованная им героиня убедительна, правдоподобна и образна. Теплый золотистый колорит, знакомый по его иллюстрациям к «Пиноккио» и «Острову сокровищ», уже изданным у нас, со всей возможной полнотой передает дух открытого и радостного наслаждения от событий книги. Рыжая Алиса Роберта Ингпена — такая же гостья в Стране чудес, как и читатель. Она мчится взапуски с кроликом и готова играть с ее обитателями, пока это ей не надоест, как надоедает в конце концов всякая игра. В издание вошли более семидесяти иллюстраций, в том числе на тонированной бумаге, бесподобная графика на форзацах, после­словие переводчика о том, как «Алиса» явилась на свет и кто такая птица Додо. Кстати, в обновленном переводе Нины Демуровой Черепаха Квази превращается в Черепаху Как бы.

Переплет, 200 с., М., 2010,
Махаон