Иракская партия большой игры

До тех пор пока в августе 2005 года Тегеран не объявил о возобновлении ядерной программы, в Ираке действовали джентльменские американо-иранские договоренности, выработанные еще Полом Бремером — гражданским управляющим при оккупационном режиме. Сразу после завершения операции «Шок и трепет» стороны определили участников политического процесса в Ираке, в число которых смогли попасть только убежденные противники режима партии Баас. «Соперники Хусейна, — отмечает The New York Times, — в годы его правления находились в эмиграции в Тегеране и, сделавшись лидерами нового Ирака, сохранили связи с иранской политической элитой». С Исламской республикой сближала их и общая вера: большинство из них исповедовали шиизм.

Возвращение Баас

Когда отношения Соединенных Штатов с Ираном зашли в тупик, американцы с ужасом обнаружили, что свержение Саддама Хусейна устранило режим, служивший главным региональным противовесом Тегерану, и начали делать все возможное, чтобы создать в Ираке мощное антииранское движение. Именно с подачи Соединенных Штатов накануне прошедших парламентских выборов в стране возник оппозиционный блок «Аль-Иракия» во главе с бывшим «переходным» премьер-министром страны Аядом Аллауи. Политическое объединение, в которое вошли представители как шиитских, так и суннитских партий (сам Аллауи — шиит), сделало ставку на преодоление конфессиональных разногласий, пообещав возродить в Ираке светское государство.

«Этнические различия для Аллау­и важнее конфессиональных, — отмечает сирийский политолог Мухаммед Сейид Рассас, — и поэтому во внешней политике он будет ориентироваться не на Иран, а на страны арабского мира. Неслучайно накануне выборов глава «Аль-Иракии» совершил турне по арабским столицам (Эр-Рияд, Амман и Дамаск)». Приверженность светскому государству и арабский национализм сближают Аллауи со свергнутым США режимом Хусейна. По словам Рассаса, «потенциальный премьер Ирака и главный фаворит Соединенных Штатов, как это ни парадоксально, является политическим наследником Саддама, в партии которого, между прочим, он состоял в 1970-е годы».

В ответ на игру, затеянную Вашингтоном, иранцы стремились закрепить преобладание своих сторонников-шиитов во властных структурах Ирака и помешать триумфу Аллауи. В январе по требованию Комитета по дебаасификации (глава которого Али Фейсал аль Лами — радикальный шиит, не скрывающий своих симпатий к Ирану) от участия в выборах были отстранены более 500 кандидатов. Большинство из них представляли влиятельную суннитскую партию Фронт за национальный диалог, входящую в блок «Аль-Иракия» и наиболее активно пропагандирующую сближение с арабскими странами.

Соединенные Штаты попытались оказать давление на правительство Нури Малики. В Багдад срочно вылетел вице-президент Джо Байден, которому удалось сократить количество недопущенных к выборам кандидатов до 145 человек. Однако судя по всему, американцев это не удовлетворило. Выступая в Институте изучения войны, главнокомандующий силами США в Ираке Раймонд Одиерно обвинил руководителей Комитета по дебаасификации в связях с «иранской Революционной гвардией и бригадами Аль-Кудс, которые с их помощью пытаются оказать влияние на результаты выборов в Ираке».

На самом деле Соединенные Штаты уже давно стремятся к реабилитации баасистов. И хотя аль-Малики пошел им навстречу, восстановив в армии более 20 тысяч офицеров, входивших когда-то в партию Хусейна, возвращение представителей Баас во властные структуры вызвало бы непонимание среди его избирателей-шиитов. Поэтому роль «покровителя» бывших баасистов американцы отвели лидеру светской «Аль-Иракии», который даже после выпадов Комитета по дебаасификации сумел убедить большинство суннитских партий отказаться от тактики бойкота, которая в 2005 году привела к абсолютному доминированию шиитов во власти.

Коалиционные расклады

В результате «Аль-Иракии» удалось одержать на выборах победу, получив 91 место в парламенте и опередив на два мандата блок нынешнего премьера «Государство закона». «Законники» обеспечили себе большинство голосов в Багдаде, Басре и еще в пяти шиитских провинциях юга и центра страны, однако в суннитских регионах не вошли даже в тройку лидеров. «Аль-Иракия» же не только заручилась поддержкой большинства суннитов, но и закрепилась в тройке лидеров в шести шиитских провинциях.

Конечно, ключевую роль в победе блока Аллауи сыграли голоса суннитов, которые, не желая повторять свои ошибки пятилетней давности, приняли активное участие в голосовании. (В суннитской провинции Анбар, например, в 2005 году явка на выборах составила 2%, а в 2010-м — 61%). Кроме того, лозунг «светского государства» пришелся по душе избирателям, уставшим от бесконечных религиозных войн и привлек симпатии образованной части иракского общества.

По закону победа, даже с таким минимальным отрывом, означает, что именно Аллауи будет поручено формировать правительственную коалицию (для этого необходимо заручиться поддержкой 163 депутатов). Однако, по словам экспертов, его может постигнуть неудача, поскольку «межконфессиональный подход», который принес ему успех на выборах, будет работать против него во время переговоров о создании коалиции. «Если он свяжет себя с курдами, — пишет The Economist, — это не понравится его партнерам из северных суннитских регионов, если же он заключит союз с шиитскими радикалами, это оттолкнет от него суннитов Багдада и Анбара, двух провинций, которые являются его главной электоральной базой».

Не исключено, что Аллауи удастся создать «широкую коалицию» с блоком Малики, если, конечно, нынешний премьер забудет о личных амбициях и согласится работать под началом своего политического оппонента. В Вашингтоне этот вариант считается наиболее предпочтительным, поскольку правительство Аллауи смогло бы противостоять влиянию Тегерана. Однако куда вероятнее сближение сторонников Малики с радикальными шиитами, которые желают избавиться от американского присутствия и призывают к сотрудничеству с Ираном. По словам посла Ирака в США Самира Сумайдайе, «не успели еще высохнуть чернила на листах с официальными результатами голосования, как шиитские политические блоки, занявшие второе и третье место, отправили свои делегации на поклон к тегеранским аятоллам». К тому же Малики открыто продемонстрировал свои внешнеполитические предпочтения, обвинив Соединенные Штаты и Саудовскую Аравию во вмешательстве в избирательный процесс в Ираке. Несмотря на трения, которые возникли между премьером и его бывшими союзниками по Объединенному шиитскому альянсу, многие эксперты предсказывают возрождение правительства шиитского большинства, ориентирующегося на Иран.

Триумф садристов

Судьба будущей коалиции во многом зависит от Иракского национального альянса. Этому объединению радикальных шиитских партий удалось заработать 20% голосов и занять твердое третье место на выборах. Один из лидеров блока — бывший руководитель «армии Махди» имам Муктада ас-Садр, который является представителем самой влиятельной шиитской семьи Ирака. Его отец Мохаммед Садек аль‑Садр был великим аятоллой и верховным лидером шиитов. В саддамовскую эпоху он не побоялся выступить за создание в Ираке исламского государства по иранскому образцу, за что и поплатился жизнью.

После свержения Хусейна младший Садр вернулся на родину из Ирана, чтобы «вести борьбу с оккупантами». Начиная с 2004 года, когда его боевики подняли мятеж в священном шиитском городе Эн-Наджаф, Садр организовал несколько крупных антиамериканских выступлений. В 2006 году он вошел в Объединенный иракский альянс и помог прийти к власти Нури аль-Малики, поддержав его кандидатуру на пост премьер-минист­ра. Однако через два года Малики отплатил ему черной небла­годарностью: он разоружил полувоенные формирования садристов и начал судебное преследование имама, который находился в тот момент в Иране. В ответ сподвижники ас-Садра покинули правительство и бросили все свои силы на создание мощной политической организации из бывших сторонников «армии Махди». По словам The Washington Post, «после разгрома их формирований на юге Ирака садристы пришли к выводу, что, включившись в политические игры, они намного быстрее реализуют свои цели, чем продолжая вооруженные вылазки против американцев. И это был абсолютно верный расчет: разочаровавшись в коллаборационистах, сотрудничающих с Вашингтоном с 2003 года, многие иракские избиратели решили поддержать движение, которое призывает к изгнанию оккупантов». Не случайно ключевую роль в успехе Иракского национального альянса сыграло именно движение Садра, а не более умеренный и прагматичный Высший исламский совет Ирака.

Конечно, кандидатам на пост премьера будет сложно найти общий язык с радикалами-садристами, которые не могут простить Малики военное поражение двухлетней давности, а Аллауи — его союз с суннитами. И хотя большинство экспертов предсказывают, что ради вхождения в правительство шиитские радикалы отбросят предрассудки и блокируются с одним из своих «заклятых врагов», их планы могут быть нарушены в случае создания широкой коалиции «Аль-Иракии» с «законниками». Если же сторонники Садра не будут включены в правящий истеблишмент, эксперты не сомневаются, что они создадут на юге Ирака государство в государстве по примеру шиитских формирований Хезболлы, доминирующих в Южном Ливане.

Провал курдов

Курды, которые считаются главным союзником США в Ираке, на этих выборах не сумели повторить свой результат пятилетней давности и уступили роль «создателей королей» антиамериканской группировке ас-Садра. Во многом это объясняется расколом внутри курдского политического истеблишмента. Традиционным курдским партиям, объединенным в «Альянс Курдистана», бросили вызов реформаторы-радикалы, создавшие движение «Горан» («За перемены»). Конечно, в курдских провинциях за них проголосовали лишь 15% избирателей, но для тандема президента Ирака Джаляля Талабани и лидера Иракского Курдистана Масуда Барзани это стало серьезным ударом. Те восемь мест, которых они недосчитались в парламенте, были принципиально важны для сохранения роли курдов в политической системе Ирака. Не удалось им одержать победу и в нефтеносном Киркуке (исторической столице Курдистана), где проживает смешанное арабско-курдское население. Киркук и Мосул — спорные территории на севере страны, которые курды давно уже мечтают включить в свой автономный регион. Однако после того как суннитские партии, входящие в блок «Аль-Иракия», завоевали здесь большинство голосов, курдские претензии выглядят куда менее убедительными.

Это, разумеется, настраивает курдов против возможной коалиции с Аллауи. Тем более что базирующаяся в Мосуле и входящая в его блок партия аль-Хадбаа добилась успеха на выборах благодаря откровенно антикурдской риторике. А один из лидеров «Аль-Иракии» вице-президент Тарик аль-Хашими провозгласил, что Ирак является арабской страной, во главе которой должен стоять араб, а нынешнему президенту-курду Джалялю Талабани следует «отправиться на пенсию и начать писать мемуары». Ставка на арабский национализм отпугивает курдские партии, которые убеждены, что, придя к власти, «Аль-Иракия» сведет к минимуму их участие в багдадской политике и лишит единственного источника доходов, отобрав нефтяные поля Киркука. Правда, если коалицию будет формировать Малики, курды могут вновь присоединиться к ней, выдвинув более жесткие условия в вопросе о статусе спорных северных территорий.

Раскол страны?

«Формирование коалиции в Ираке, — пишет The Economist, — осложняется взаимным недоверием местных политиков, которые во времена Хусейна находились в эмиграции и в совершенстве овладели искусством плести заговоры. Дорвавшись до власти, они постоянно упражняются в этом искусстве, создавая в стране даже не макиавеллистскую, а гоббсовскую политическую систему, предполагающую войну всех против всех».

Тем не менее прошедшие выборы показали, что все политические партии Ирака, включая радикальных сторонников ас-Садра, готовы играть по установленным «демократическим» правилам. Результаты голосования, как бы это ни было печально для американцев, отражают реальный расклад сил накануне вывода их войск из страны. Превращение Ирака в «тегеранского сателлита» становится для Соединенных Штатов вполне осязаемой угрозой. Не случайно многие западные политологи, которые воспринимали раскол страны как самый нежелательный сценарий развития событий, заговорили о том, что у Вашингтона сейчас просто нет другого выбора. По их словам, шиитское государство, которое возникнет в южных провинциях Ирака, обеспечит собственное благополучие за счет разработки нефтяных полей в районе Басры и перестанет нуждаться в помощи со стороны Тегерана. Более того, оно может стать центром притяжения для иранских арабов. Независимое же курдское государство позволит Соединенным Штатам сохранить военное присутствие на Ближнем Востоке и усилит сепаратистские настроения среди иранских курдов.