Денди из Ноттинг Хилла

Камерона в Британии воспринимают как антипода экс-премьера Гордона Брауна. По словам экспертов, два политика представляют противоположные направления британской политической культуры: эпикурейское и пуританское. Первому из них приятно куртуазное общение, он ценит все изящное. Второму не важны внешние проявления, он смотрит на вещи прежде всего с точки зрения выгоды. Дэйв — человек современный, свободомыслящий, готовый к экспериментам. Гордон — педантичный партийный чиновник, которому свойственны все предрассудки, распространенные в традиционном британском обществе. Наиболее красочно отношение «молодых тори» к окружению Брауна выразил один из ближайших соратников Камерона, его однокашник по Оксфорду и нынешний мэр Лондона Борис Джонсон: «Они ненавидят всех, кто ведет себя чуть более фривольно, чем это положено, их отличает пуританское чувство отторжения всего галантного, наслаждение жизнью вызывает у них аллергию. Они превозносят работу с таким же маниакальным воодушевлением, как это делал советский агитпроп в 1930-е годы. Во всех речах Гордона Брауна повторяется, что только работа может повысить самооценку человека. В той системе ценностей, которую предлагают нам брауниты, нет речи о смысле существования. Эти пуритане, похоже, полностью уверены, что счастье зависит лишь от денежного вознаграждения, которое мы получаем за нашу работу».

Команда Камерона состоит из людей совершенно иного склада. Как и сам новый премьер, большинство из них — члены аристократических фамилий, выпускники Итона и Оксфорда. Часть будущих министров были товарищами Камерона по Биллингтонскому студенческому клубу, который славится шумными оргиями и экстравагантными выходками. «Со времен Гарольда Макмиллана, — отмечает The Sunday Times, — в окружении британского лидера не было такого количества представителей белой кости».  

Прямой потомок короля Вильгельма IV, женатый на дочери баронета, Камерон кичится своей принадлежностью к высшему классу. В отличие от сына пуританского священника Гордона Брауна, который отстаивал запрет на лисью охоту, Камерон — заядлый охотник и наездник. Британцы называют его «денди из Ноттинг Хилла» (именно в этом аристократическом районе Лондона проживает молодой лидер тори). Правда, по словам оппонентов, за внешним лоском франтоватого политика ничего не стоит. Либеральный радиоведущий Чарли Брукер сравнил Камерона с «пустым пасхальным яйцом, внутри которого нет сладостей». А лейбористские комментаторы окрестили его Дэйв-хамелеон за «поразительную способность менять свою позицию в зависимости от настроения аудитории».

После того как в 2005 году Камерон стал лидером Консервативной партии, он объявил, что займется ее «ребрендингом» и превратит «отвратительных тори» в «молодую, зеленую дружелюбную политическую силу, не оторванную от средней Британии». За пять лет ему, действительно, удалось модернизировать партию, которая в ее прежнем виде практически не имела на выборах никаких шансов. Он провозгласил себя либеральным консерватором и добился радикального поворота тори к центру, который дал повод критикам справа прозвать его команду синими лейбористами. 

Представители старой торийской гвардии обвиняют Камерона в оппортунизме. По словам одного из колумнистов The Daily Telegraph, «нынешние псевдоконсерваторы выстраивают новую идеологию, которая напоминает конструкцию из папье-маше. Они живут в столичном коконе и исповедуют те же самые леволиберальные политкорректные взгляды, что и их основные соперники». Традиционалисты не могут простить Камерону того, что он выступает в поддержку однополых браков и является сторонником «зеленой революции». Однако и тори-реформаторы недовольны партийным лидером, который, по их мнению, проводит половинчатую политику. Очень показателен в этом смысле недавний скандал, разразившийся после того, как теневой министр внутренних дел от Консервативной партии Крис Грейлинг заявил, что владельцы частных гостиниц имеют право отказывать в обслуживании геям. Камерон никак не прореагировал на высказывание коллеги, хотя, по мнению экспертов, он должен был объявить ему выговор или снять с занимаемой должности, доказав таким образом приверженность «прогрессивному курсу».

Как бы то ни было, новый премьер строил свою кампанию на риторике перемен, заявляя, что «сыт по горло ярмарочной политикой Вестминстера», и отмечая, что на посту лидера Британии не может находиться Гордон Браун, который является «аналоговым политиком, живущим в цифровую эпоху». В этом смысле союз Камерона с главой либеральных демократов Ником Клеггом, который шел на выборы под лозунгом «Перемены, которые работают на тебя», представляется многим весьма закономерным. Конечно, Клегг надеялся, что переговоры о коалиции с тори он будет вести с позиции триумфатора. После успешного выступления на первых в британской истории теледебатах его персональный рейтинг зашкаливал, Британию охватила клеггомания, и лидер вигов начал даже примеряться к премьерскому креслу. Тем не менее в последний момент избиратели решили отдать свои голоса партиям-тяжеловесам, и либдемы показали весьма посредственные результаты, получив на пять мандатов меньше, чем на выборах 2005 года.

Сразу после подсчета голосов Клегг разрушил иллюзии сторонников «красно-желтой» коалиции, объявив, что «моральное право формировать кабинет министров принадлежит консерваторам». Многие влиятельные однопартийцы, такие, например, как баронесса Ширли Вильямс, предостерегали его от союза с традиционными соперниками и более предпочтительным сценарием считали формирование правительства меньшинства, ключевые инициативы которого виги могли бы поддержать в парламенте.

Левые либеральные демократы не сбрасывали со счетов и вариант создания «прогрессивной» коалиции с лейбористами. После того как Гордон Браун согласился покинуть пост лидера партии, выполнив таким образом главное пожелание вигов, они пытались убедить Клегга прервать переговоры с тори. Однако более прагматичные члены партии отмечали, что «красно-желтая» коалиция обречена на провал, поскольку либдемам и лейбористам не хватает 11 мандатов до «подав­ляющего большинства» в палате общин и они могут создать лишь нестабильное правительство, вынужденное опираться на голоса малых партий. К тому же скептики называли верхом абсурда предложение сформировать коалицию, лидер которой определится лишь в конце сентября после партийного съезда лейбористов.

Клегг подчеркивал, что по ключевым вопросам виги оказались ближе консерваторам: обе партии призывают сократить налоги, ограничить государственные расходы и признают, что социально-демократический эксперимент лейбористов провалился. Тем не менее формирование «сине-желтой» коалиции чуть было не сорвалось в результате внешнеполитических разногласий будущих партнеров. В разгар переговоров был обнародован антиевропейский памфлет, составленный кандидатом тори на должность министра иностранных дел Уильямом Хейгом, который призывал блокировать все значимые инициативы ЕС. Это стало холодным душем для европеистов из либерально-демократической партии, и заместитель Клегга, теневой глава казначейства Винс Кейбл заявил, что виги «не намерены прыгать в постель к консерваторам». Однако выбора у них, похоже, не было. Даже после заявления Брауна мало кто рассматривал всерьез возможность создания «красно-желтой» коалиции. «Политический камикадзе Браун, — писал The Economist, — совершил акт самопожертвования для того, чтобы предотвратить восхождение Камерона к власти. Под влиянием однопартийцев, которые отмечали, что он является главным препятствием на пути прогрессивного альянса, премьер решился подать в отставку. Этот акт отчаяния абсолютно не помог его соратникам, однако значительно улучшил позиции либдемов на переговорах с тори». Клегг тут же заявил, что его партия начинает параллельные переговоры с лейбористами, что, конечно же, вызвало переполох в стане консерваторов.

В начале 2008 года Камерона попросили рассказать политический анекдот. «Ник Клегг», — пошутил он, намекая на то, что этот политик практически неизвестен британским избирателям. Через два года анекдот приобрел для лидера тори несколько иной смысл, ведь именно от Клегга зависело теперь, займет ли он пост премьера. Одним из ключевых вопросов на переговорах либдемов с консерваторами стала избирательная реформа. Виги требуют отмены мажоритарной системы, которая предполагает выбор депутатов по округам и правило «победитель забирает все». Вместо этого партия Клегга предлагает ввести пропорциональную систему, действующую в большинстве европейских стран. (Эта система обеспечила бы им куда более весомое представительство в парламенте, ведь за либерал-демократов проголосовали 22% британцев. Лейбористы же, набравшие лишь на 5% больше голосов, получили в пять раз больше мандатов.) И хотя поначалу тори ограничивались обещанием создать специальный комитет, который будет заниматься подготовкой избирательной реформы, после того как либдемы пригрозили сформировать коалицию с лейбористами, они согласились провести референдум по этому вопросу. По словам критиков Камерона внутри Консервативной партии, такое решение демонстрирует «готовность будущего премьера разрушить традиционную политическую систему Британии».