Дон Кастро-освободитель

52 диссидента, которые в ближайшее время выйдут на свободу, были арестованы во время событий «черной весны» 2003 года, когда правительство Фиделя Кастро учинило разгром оппозиции. В официальных СМИ этих людей называли «наемниками США, мечтающими о крахе революционной Кубы», и их освобождение должно символизировать разрядку в отношениях с Америкой и ЕС. «Политзаключенные — это головная боль, которую Фидель оставил в наследство своему брату, — отмечает Юлия Свейг, директор отдела латиноамериканских исследований Совета по международным отношениям. — После того как один из них погиб в результате голодовки, а другой оказался при смерти, на Западе все чаще стали высказывать сомнения в том, что Рауль способен на роль «кубинского Горбачева». 

Кубинская перестройка

Разговоры о перестройке на Кубе начались с приходом нового лидера в феврале 2008 года. Тогда были проведены первые робкие реформы: кубинцам разрешили пользоваться мобильными телефонами, покупать электроприборы и останавливаться в отелях для иностранцев. Кроме того, младший Кастро ввел дифференцированную систему оплаты труда, и в Европе начали ходить слухи о том, что еще в 80-е годы он призывал партийное руководство перейти к рыночной экономике.

«Решение о политической амнистии, — говорит профессор Американского университета Роберт Пастор, — вновь позволит Раулю укрепить свой имидж реформатора. К тому же активное участие церкви в переговорах об освобождении заключенных для многих является доказательством ее растущего политического влияния, свидетельствующего об окончании идеологической монополии компартии».

Однако скептики отмечают, что амнистия совпала с другим не менее важным событием в политической жизни Кубы: первым за последние четыре года появлением Фиделя на публике и его развернутым интервью центральному телевидению. Команданте, говорят они, не допустит освобождения «врагов режима», поскольку прекрасно знает, чем это грозит: незадолго до революции он сам был выпущен из тюрьмы диктатором Фульхенсио Батистой, находившимся под жестким международным прессингом. «Сложно представить себе, что Рауль решится перечить старшему брату, — отмечает американская журналистка Анна Луиза Бардах, хорошо знакомая с семьей Кастро. — Передача власти готовилась очень тщательно и не должна была нарушить статус-кво. Лучшим доказательством того, что новый лидер является продолжателем дела Фиделя, является прошлогодняя партийная чистка, в результате которой секретарь кабинета министров Карлос Лаге и министр иностранных дел Фелипе Перес Роке были смещены со своих постов и признали грехи перед партией в покаянных письмах. Такие чистки команданте проводил каждые десять лет, убирая не слишком лояльных чиновников». Развенчав миф о реформаторе Рауле, Бардах заявляет, что эпоха Кастро продолжится на Кубе еще долгие годы, поскольку потенциальные преемники нынешнего президента — его сын Алехандро Кастро Эспин и зять, полковник Луис Альберто Лопес-Каллехас, — не стремятся к политическим преобразованиям. 

Европейский прагматизм

Доводы скептиков, правда, не влияют на позицию европейских политиков, которые сразу после решения младшего Кастро об амнистии поспешили провозгласить «новую эру в отношениях с Кубой». Именно после ареста диссидентов в 2003 году ЕС ввел даже символические санкции, включающие запрет на поездки высокопоставленных чиновников на Кубу. Однако в отличие от американского эмбарго, которое сохраняется с 1962 года, просуществовали они всего пять лет и никак не отразились на кубинско-европейской торговле.

Куба давно уже воспринимается в ЕС как единственный рынок, на котором европейским компаниям не приходится конкурировать с американцами. После того как разрушились традиционные связи Гаваны с Москвой, Евросоюз стал ее крупнейшим торговым партнером. Более половины совместных предприятий на острове — европейского происхождения. Брюссель сумел заручиться поддержкой кубинской элиты, признав законной национализацию частных компаний, бывшие хозяева которых эмигрировали в 60-е годы в США. Европа вкладывает существенные инвестиции в туристический бизнес Кубы, добычу никеля и недавно открытые шельфовые нефтяные месторождения, разработкой которых поручено заниматься консорциуму нефтяных компаний во главе с испанской Repsol.

Экономические интересы во многом определяют отношение ЕС к кубинской политике. Европейские дипломаты не видят ничего предосудительного в сотрудничестве с Коммунистической партией Кубы, которая, по их мнению, является гарантом стабильности на острове. Они спокойно ведут дела с кубинскими генералами, захватившими ведущие позиции в экономике страны. Если же речь заходит о нарушениях прав человека, то европейцы отмечают, что в этой области Куба далеко не самый вопиющий случай и такие американские союзники, как Колумбия и Мексика, дадут ей сто очков форы. Европейцы выступают за эволюционный путь развития Кубы, предполагающий преемственность власти. Они надеются, что в Гаване удастся установить социально ориентированную демократию, которая сохранит достижения Кастро в области медицины и образования.

Испанские наставники

Ключевую роль в кубинской политике ЕС традиционно играет Испания, и неслучайно именно испанский министр иностранных дел Мигель Моратинос принимал активное участие в переговорах об освобождении диссидентов. По его словам, «Мадрид использует свое влияние в Латинской Америке для продвижения европейских интересов и сохраняет здесь стратегическое присутствие». Кубинско-европейские отношения во многом зависят от политических раскладов в испанской столице. Например, в 1995 году по инициативе социалистического правительства Фелипе Гонсалеса ЕС начал разрабатывать соглашение о кооперации с Кубой, но когда к власти в Мадриде пришли правые во главе с Хосе Аснаром, то они поставили главным условием этого соглашения демократические реформы на острове и убедили европейцев ввести дипломатические санкции в отношении Гаваны.

Социалистическое правительство Хосе Луиса Сапатеро вновь стало призывать к диалогу с Кастро и добилось вначале замораживания, а затем и отмены санкций. Однако, по словам испанского политолога Сесара Видаля, нынешняя правящая элита чересчур самонадеянна. «Испанская политика анекдотична, — пишет он. — Кто поверит, что 80-летнего Кастро и его окружение можно перевоспитать? Это чистой воды демагогия. Дело в том, что в Испании у власти сейчас находятся силы, которые возо­мнили себя наставниками маргинальных латиноамериканских режимов. Они пытаются убедить европейское сообщество, что способны влиять на них и в конечном счете приобщить их к цивилизации».

Фактор Флориды

Американцы пока не разделяют восторгов ЕС в отношении младшего Кастро, хотя именно освобождение политзаключенных было основным требованием Обамы к кубинскому режиму.

Президент Буш, брат которого был губернатором Флориды, где традиционно сильны позиции кубинских иммигрантов, к семье Кастро относился нетерпимо, обещая «перекрыть ей кислород». «До тех пор пока в тропическом ГУЛАГе не произойдут реальные изменения, — заявлял он, — Соединенные Штаты не снимут экономическое эмбарго. Нас не устраивает прагматичный подход, когда ради сохранения стабильности в жертву приносится свобода кубинского народа и один диктатор сменяет другого». После того как к власти в Вашингтоне пришла администрация Обамы, казалось, что в кубинской политике США грядут изменения. В апреле 2009 года на саммите Америк новый президент пообещал послать Кастро оливковую ветвь. Он снял ограничения на поездки и денежные переводы на Кубу и разрешил наладить с ней спутниковую связь. Ему удалось также заморозить средства, которые были выделены конгрессом на поддержку кубинской демократии. Однако Компартия Кубы обвинила Обаму в «высокомерной политике» и фактически отказалась от предложенной перезагрузки. «Амбиции кубинских коммунистов, — писала The New York Times, — объясняются экономической поддержкой, которую оказывает своему кумиру, Кастро, венесуэльский каудильо. 100 тысяч баррелей нефти в день, поставляемых Чавесом, позволяют Гаване чувствовать себя комфортно и не заискивать перед Америкой».

В начале этого года разочарованная демократическая администрация вернулась к жесткой риторике и поддержке диссидентского движения на Кубе. Не последнюю роль сыграли и внутриполитические соображения. «Если бы мы действительно желали избавиться от Фиделя Кастро и его брата Рауля, то мы последовали бы европейскому примеру, восстановили бы отношения с Кубой и отменили экономические санкции, — утверждает американский политолог Харлан Уллман. — Но поскольку политики в США в первую очередь думают о том, чтобы выиграть выборы, а победа на них во многом зависит от штата Флорида, ни одна администрация не может решиться на этот шаг».