Тень Вильсона

Как бы ни старались собравшиеся в Гаагском Дворце мира судьи доказать уникальность косовского случая, рассуждая об особом статусе края в титовской Югославии, этнических чистках эпохи Милошевича и десятилетнем периоде международного протектората, очевидно, что все эти упражнения в софистике объясняются геополитическими соображениями. Самопровозглашенная албанская республика пользуется поддержкой Вашингтона, и это, оказывается, достаточное основание, для того чтобы скорректировать привычные правовые нормы.

Крах вестфальской системы

«Понятие государственного суверенитета, — заявил «Однако» профессор Лондонской школы экономики Рой Аллисон, — становится все более размытым. Когда суд ООН принимает решение, которое в корне противоречит вестфальским принципам, до настоящего момента составлявшим основу международного права, смешно говорить о неприкосновенности границ и порочности сепаратистских движений».

По мнению многих экспертов, вердикт Гаагского суда символизирует крушение вестфальского миропорядка и зарождение новой правовой системы, в которой приоритет отдается праву народа на самоопределение. «Этот принцип был включен в программу из 14 пунктов, представленную президентом Вудро Вильсоном на Версальской мирной конференции 1919 года, — отметил в интервью «Однако» американский политолог Вальтер Рассел Мид. — В Вашингтоне были убеждены, что право на самоопределение позволит европейским народам восстановить стабильность на континенте после Первой мировой войны. Однако провести разделительные линии между различными этническими группами в Старом Свете оказалось не так-то просто. С тех пор последователи Вильсона пытаются примирить практические интересы с идеалистическими представлениями о праве этнических меньшинств на независимость. После падения Берлинской стены перед ними открылось огромное поле для экспериментов».

Появление новых государств на карте Восточной Европы политологи провозгласили «торжеством вильсонианских принципов», однако в косовском случае право на самоопределение народа не совсем очевидно. Косово считается колыбелью сербского этноса, у албанцев же давно есть свое государство со столицей в Тиране.

Косовский ящик Пандоры

Юристы были убеждены, что Гаагский суд встанет на защиту территориальной целостности Сербии, которая гарантирована резолюциями ООН. Незадолго до вынесения вердикта профессор международного права из университета Амстердама Жан д’Аспремон утверждал, что судьи «никогда не признают право косоваров на независимость, поскольку это открыло бы ящик Пандоры, создав важный прецедент для сепаратистских движений по всему свету».

Сербские политики прекрасно понимали, какой козырь у них на руках, заявляя, что «ошибка Гаагского суда может привести к всемирному хаосу». «Если ООН поддержит Косово, — отмечал министр иностранных дел Сербии Вук Еремич, — ни одна граница в мире не будет считаться безопасной. Это словно трещина в стеклянном стакане, которая расширяется до тех пор, пока он не лопнет, рассыпавшись на мелкие осколки».

Как и следовало ожидать, решение, принятое в Гааге, с ликованием было встречено во всех непризнанных государственных образованиях. Лидеры басков объявили, что «теперь ничто не сможет удержать их в составе испанского королевства», а премьер-министр Республики Сербия Милорад Додик отметил, что статус его региона должен «соответствовать новому международному закону о самоопределении народов». Президент Абхазии Сергей Багапш, находившийся с визитом в Никарагуа — одной из немногих стран, признающих его республику, провозгласил, что у новых южнокавказских держав «гораздо больше историко-правовых основ для независимости, чем у Косово».

Вердикт суда приветствовали в непризнанных республиках Северного Кипра, Сомалилэнда, Приднестровья и Нагорного Карабаха. После того как он был обнародован, о своих претензиях на независимость объявили сепаратисты Каталонии, Шотландии, Квебека, венгры, проживающие на территории румынской Трансильвании и даже прикарпатские русины.

По словам профессора Лондонской школы экономики Джеймса Кер-Линдсэя, «решение Гаагского трибунала носит революционный характер и способно радикально изменить систему взаимоотношений между признанными государствами и сепаратистскими движениями. На каком основании после косовского прецедента можно отказать в независимости народам Кавказа, Тибета и Страны басков? В одной только Африке более 50 своих Косово, и отсутствие четких международных правил может спровоцировать бесконтрольный рост числа самопровозглашенных республик».

«Как быть, например, в случае с Ираком? — вопрошает колумнист The Daily Telegraph Эд Вест, — Иракский Курдистан уже без малого 20 лет не подчиняется центральной власти и вполне может претендовать на независимость. На юго-западе курдского региона проживают ассирийцы, также способные сформировать свое микрогосударство. Что делать с Южной Африкой, в которой насчитывается более двадцати этнических групп? Новые международные реалии могут стать настоящим кошмаром картографов и проклятьем архитекторов, которым придется проектировать здание Генассамблеи ООН размером со стадион Уэмбли. Отборочный турнир чемпионата мира по футболу будет занимать десятилетия. А Сербия поквитается со своими обидчиками, став первой страной, признавшей независимость La República de Mexifornia, возникшей на месте современного штата Калифорния, благо у мексиканцев на эту территорию прав не меньше, чем у албанцев на косовские земли».

Для вступления в ООН, означающего международное признание их суверенитета, новым государственным образованиям необходимо заручиться поддержкой ста стран — членов организации. Поэтому вполне естественно, что они будут полностью зависеть от влиятельных лоббистов, которые фактически превратят их в свои протектораты. По словам Кер-Линдсэя, «крушение вестфальской системы и фрагментация мира фактически означает наступление эпохи неоколониализма, которая характеризуется лихорадочным переделом сфер влияния между крупными державами».

Американский проект «Великой Албании»

Политологи утверждают, что решение Гаагского суда было предсказуемо, поскольку за всю историю своего существования этот институт лишь единственный раз осмелился перечить американцам, удовлетворив в 1986 году иск никарагуанских властей, обвинявших США в нарушении суверенитета. На этот раз все было очевидно еще за день до заседания в Гааге, когда в Вашингтоне с большой помпой встречали косовского премьер-министра Хашима Тачи, а вице-президент Джо Байден на переговорах с ним назвал независимость края «необратимым процессом» и торжественно пообещал заставить другие страны уважать суверенитет и территориальную целостность Косово.

Как отмечает The New York Times, «Обама отдал косовский вопрос на откуп госсекретарю Клинтон и вице-президенту Байдену, которые сыграли не последнюю роль в событиях 1999 года и теперь могут насладиться своим триумфом». Старая клинтоновская гвардия рассчитывает, что, после того как суд ООН признал действия косоваров легитимными, начнется «парад признаний», который позволит Приштине установить дипотношения еще с 40 странами и получить таким образом шанс на место в Генассамблее.

В Косово по-прежнему находится военный контингент США, и Америка остается главным защитником и спонсором самопровозглашенной республики (помимо слов поддержки Хашим Тачи получил в Вашингтоне еще и заем в размере 140 млн долларов). Однако эксперты задаются вопросом, зачем американцам потребовалось открывать ящик Пандоры, поддерживая претензии косоваров на независимость. Отчасти это объясняется тем, что еще с конца прошлого века в Вашингтоне приобрел популярность проект «Великой Албании».

Этот проект, разработанный албанскими националистами, предполагает присоединение к Албании большей части Македонии, Косово и албанских районов Черногории. И хотя в западном общественном мнении албанцы в первую очередь ассоциируются с наркоторговлей и мафиозными группировками, американцы давно уже сделали ставку на Тирану. «После того как Албания вступила в НАТО, Соединенные Штаты рассчитывают создать здесь свои военно-морские базы, — объясняет эксперт Института Европы Алла Язькова. — Территория Албании как нельзя лучше подходит для этого. Множество бухт, глубоко вдающихся в сушу, создают идеальные условия для размещения военных кораблей. В обмен на стратегические преимущества, которые может предоставить США Албания, американцы готовы поддержать экспансионистские устремления Тираны. К тому же в Вашингтоне существует влиятельное албанское лобби, которое отстаивает идею Великой Албании».  Реализовать эту идею не так уж сложно. Одностороннее провозглашение независимости Косово стало сигналом для албанских сепаратистов в Македонии и Черногории. В Македонии на данный момент албанцы составляют около 40% населения страны, имеют собственный государственный телеканал и шесть представителей в Кабинете министров. В Черногории также усиливаются позиции албанского этнического меньшинства, в основном проживающего в районе города Плав.

Дебалканизация Балкан и раскол Европы

Попытки сербов помешать американским планам, скорее всего, обернутся против них, как это произошло в случае с Гаагским трибуналом. Ведь когда в 2008 году вопрос о косовской независимости был вынесен на рассмотрение ООН, это подавалось как дипломатическая победа Белграда. Однако, по словам советника американского Госдепа по правовым вопросам Гарольда Коха, Соединенные Штаты сумели переиграть сербов, «не позволив им повернуть время вспять». Как заявил один брюссельский чиновник, «для Сербии решение Международного суда стало апперкотом с правой в челюсть». Надо, правда, отдать должное судьям в Гааге. За день до рокового заседания они попытались подсластить пилюлю, отменив оправдательный приговор, вынесенный два года назад бывшему премьер-министру Косово Рамушу Харадинаю, который считается главным организатором массовой резни сербов в конце 1990-х.

«В 1389 году, — пишет The Guardian, — сербы проиграли сражение на Косовом поле, что, безусловно, стало ключевым моментом для понимания их идентичности. Придется смириться с тем, что и современная битва за Косово проиграна». И хотя в тот день, когда в Гааге проходило заседание суда, в сербских храмах служили молебны за успешное решение статуса Косово и Метохии, а патриарх Иреней заверял, что «без святой косовской земли страна лишена сердца и души», многие эксперты полагают, что судьба края может стать разменной картой в переговорах Белграда с евроатлантическими структурами. И как бы это цинично ни звучало для сербских патриотов, если бы суд ООН поставил под сомнение независимость Косово, властям пришлось бы занять непримиримую позицию, похоронив надежды на вступление в ЕС. Теперь же, по словам политологов, Белград попытается вернуть север Косово с центром в Митровице, где компактно проживают этнические сербы, и, немного поломавшись, согласится признать независимость албанской части края. Чиновники ЕС уверяют, что это позволит сербам не остаться в стороне от процесса европейской интеграции. «Именно интеграция, — отмечается в исследовании Европейского совета по международным отношениям, — является главным политическим оружием, с помощью которого Брюссель рассчитывает добиться дебалканизации Балкан».

Однако даже если ЕС удастся убедить Белград в необходимости пожертвовать своей территориальной целостностью, ради того чтобы войти в европейскую семью народов, косовский вопрос останется для европейцев яблоком раздора. Недавно Европарламент принял резолюцию, призывающую Испанию, Грецию, Кипр, Словакию и Румынию признать независимость края, но те наотрез отказались. Дело в том, что в вышеперечисленных странах сохраняются нерешенные этнические конфликты, и поэтому они настаивают на универсальности закрепленных в международном праве принципов территориальной целостности. «Ни у кого нет права ампутировать часть суверенного государства», — отмечает представитель кипрского МИД Иаков Друшиотис.

Очевидно, что в косовском вопросе будут непреклонны и другие мировые державы, сталкивающиеся с проблемой сепаратизма, такие как Китай, Иран, Турция и Россия. У России, правда, позиция особенная. С одной стороны, она вынуждена помнить о мятежных провинциях Северного Кавказа, а с другой — не может удержаться перед искушением использовать косовский прецедент для признания таких пророссийских государственных образований, как Абхазия, Южная Осетия, Приднестровье и Нагорный Карабах.