Антивоенный переворот

«У западных союзников Турции, — пишет американский политолог Фарид Закария, — этот документ всегда вызывал стойкую аллергию, поскольку в нем закреплялся особый статус военных в турецком обществе. Существование привилегированной касты противоречило демократическим принципам, и поправки к конституции, призванные лишить военных влияния на политическую ситуацию в стране, получили одобрение в Европе и США». Многие политологи, правда, утверждают, что Запад во второй раз наступает на те же грабли, поощряя стремление ближневосточных элит к демократии. В 2007 году свободные выборы в Палестине привели к власти движение ХАМАС, и можно только гадать, чем обернется для Брюсселя и Вашингтона демилитаризация Турции.  

Поражение кемалистов

Военные традиционно считались главной опорой светского государства, созданного Кемалем Ататюрком. И стоило кому-то посягнуть на кемалистские принципы, как армия вставала на их защиту (во второй половине XX века генералы совершили четыре государственных переворота, которые объяснялись угрозой исламизации страны).

После того как в 2002 году к власти в Турции пришла происламская Партия справедливости и раз­вития, она начала ме­то­дич­но бороться с влиянием военных. Ей удалось ограничить полномо­чия Национального со­ве­та безопасности, с помощью которо­го армия контролировала деятельность правительства, и переиграть кемалистов в облас­ти идеологии. Поддержав лозунг вступления в ЕС, лидеры правящей партии предстали в качестве главных сторонников модернизации, которые пытаются преодолеть сопротивление национал-консервативной элиты.

Два года назад правительство развязало настоящую «охоту на ведьм», проведя чистку армейского состава и отправив на скамью подсудимых представителей высшего генералитета, не желавших мириться с правлением исламистов. Все они были арестованы по обвинению в подготовке так называемого плана «Кувалда», целью которого было создать в стране атмосферу хаоса и страха, чтобы вынудить военных взять власть в свои руки. «Деморализованная армия, не способная справиться с курдскими боевиками, — отметил в интервью «Однако» лидер Турецкой рабочей партии Догу Перенчек, — ничего не смогла противопоставить лидерам ПСР, стремившимся разрушить революционные кемалистские традиции».

Конституционная реформа, по мнению экспертов, позволит правительству Эрдогана завершить разгром светской военной элиты. Армия теряет право вмешиваться в политику, а дела генералов и офицеров, подозреваемых в заговоре против государства, будут отныне рассматриваться в гражданских судах. Крайне символичным политологи считают решение об отмене 15-й статьи конституции, которая наделяла судебным иммунитетом организаторов военного переворота 1980 года.  

ПСР удалось реформировать и судебную систему. Судьи, которые также считаются в Турции хранителями светских устоев, не раз выступали в защиту опальных генералов, а Верховный суд за последние пять лет аннулировал более 40 парламентских законопроектов, инициированных правящей партией. По словам Закарии, «после чистки армейского состава суды высшей инстанции стали играть ключевую роль в борьбе исламистов с ультрасветским истеблишментом». В 2008 году Конституционный суд предпринял даже попытку запретить ПСР, которая провела через подконтрольный ей парламент ряд антиконституционных актов, в том числе закон, разрешающий ношение хиджабов в учебных заведениях. Для запрета партии тогда не хватило одного голоса: инициативу поддержали шестеро из одиннадцати судей, тогда как квалифицированное большинство составляет семь голосов.

У правящей партии давние счеты с представителями судебной власти. Предшественники ПСР — Партия благоденствия и Партия добродетели — были запрещены Конституционным судом, а действующий премьер-министр Эрдоган был даже заключен в тюрьму за разжигание межрелигиозной розни, после того как в 1998 году на встрече со своими сторонниками продекламировал стихотворение Зии Гоккала: «Мечети — наши казармы, минареты — наши штыки, купола — наши шлемы, а верующие — наши солдаты».

Когда команда Эрдогана оказалась у власти, к старым обидам добавились новые. Судьи постоянно демонстрировали свою независимость и вставляли ПСР палки в колеса. По словам лидера оппозиционной Народно-Республиканской партии Кемаля Кылыдждароглу, «Эрдогана приводило в бешенство, что он может назначить президента, спикера парламента, губернатора и шефа полиции, но не способен провести ни одного человека на пост судьи».   

Одобренные на референдуме поправки к конституции меняют такое положение вещей. Правительство получает право контролировать процесс назначения судей высших инстанций; расширяется состав Конституционного суда и Высшего Совета Судей и Прокуроров, что со временем позволит Эрдогану обеспечить себе в этих институтах лояльное большинство. Кроме того, новые поправки ограничивают полномочия Конституционного суда, лишая его права аннулировать принятые меджлисом законопроекты и запрещать политические партии.

Триумф Эрдогана

Оппозиция утверждает, что конституционная реформа позволит Эрдогану «добить кемалистов и укрепить свою личную диктатуру». Однако ПСР уверяет, что поправки к конституции в первую очередь преследуют цель привести турецкую правовую систему в соответствие с европейскими стандартами. «Сейчас мы переживаем рождение нового государственного устройства: на смену контролируемой демократии приходит полноценная демократия», — отмечает турецкий журналист Алпер Гормус. Команда Эрдогана щеголяет такими демократическими новшествами, как снятие запрета на политические забастовки и введение поста омбудсмена, а европейские лидеры обещают возобновить переговоры о вступлении Турции в ЕС. Однако, как отмечает большинство политологов, все это лишь бессмысленные дипломатические игры. «В Анкаре уже давно поняли, — говорит профессор Нюрнбергского университета Михаэль Штюрмер, — что Франция и Германия ни при каких обстоятельствах не допустят присоединения огромной мусульманской державы к европейской семье народов, и сделали ставку на тройственный союз с Сирией и Ираном».

Тем не менее ПСР по-прежнему позиционирует себя как проевропейская партия, кемалисты же резко критикуют «лицемерную политику Брюсселя». «Турция никогда не будет Европой, не пожертвует своим священным суверенитетом, — утверждает вице-председатель Объединения за сохранение идейного наследия Ататюрка Али Эркан. — Именно европейцы убеждали премьера Эрдогана форсировать исламизацию республики при помощи реакционных религиозных сил».

Конечно, лидеры ПСР открещиваются от радикальных взглядов, называя себя «аналогом европейских христианских демократов», однако, по словам экспертов, в своей политике они основываются на учении известного мусульманского философа Фетхуллаха Гюлена, утверждающего, что постепенная исламизация турецкого общества должна в итоге привести к падению светского государства. Критики правящей партии отмечают, что, когда премьер-министр Реджеп Эрдоган был мэром Стамбула, его называли стамбульским имамом, а президент Абдулла Гюль еще в 1990-е годы заявлял, что, «если исламисты придут к власти, это будет означать конец кемалистской республики и крушение светских устоев».

«Скажите нет конституционной реформе, если вы не хотите, чтобы всех женщин заставили носить хиджабы», — призывали представители оппозиции. Однако секуляристские лозунги, которые еще три года назад вдохновляли сотни тысяч людей, принявших участие в массовых демонстрациях против избрания Абдуллы Гюля президентом, на этот раз не сработали. Политологи объясняют поражение кемалистов ростом влияния среднего класса, который придерживается консервативных взглядов и является электоральной базой ПСР. Поддержку Эрдогану оказали и представители крупного бизнеса, которые боготворят премьера, решившегося на приватизацию госсобственности и обеспечившего Турции стабильный рост ВВП. «Референдум по вопросу о конституционной реформе, — пишет The Guardian, — стал настоящим триумфом для Эрдогана. Такой поддержки не имел ни один политический лидер страны со времен Ататюрка. И, что бы ни предсказывали политические аналитики, назначенные на июнь следующего года парламентские выборы вряд ли станут для него серьезным испытанием».