Грузия: срок выживания ограничен

ТЕ, КОГО НЕ ЖДУТ ДОМА

 

27 сентября в Абхазии отмечали годовщину освобождения СухумА от грузинских войск. В Грузии и многих грузинских общинах за пределами страны эту дату называют иначе: день падения СухумИ. В этот день, который пришелся на прошедшее воскресенье, всероссийская общественная организация «Союз грузин в России» провела в Москве приуроченную ко дню памяти встречу беженцев из Абхазии, которая, по замыслу организаторов, должна стать стартовым мероприятием программы, названной «21-й век без беженцев». Собрания людей, не по своей воле покинувших родину (беженцев, эмигрантов, вынужденных переселенцев — от определения суть не меняется), похожи друг на друга, в какой бы стране и в какое бы время они ни происходили. Таким же оно было и в штаб-квартире «Союза грузин в России», где проходила встреча. Пришли не больше двухсот мужчин, в основном немолодых и скромно одетых.

 

Перед началом (его даже сдвинули на полчаса) долго курили на улице у крыльца — многие не виделись месяцы и даже годы.

 

Сотрудники «Союза» даже приблизительно не знают, сколько в Москве выходцев из Абхазии. О том, что состоится встреча, через активистов передавали по «сарафанному радио», теперь хотят сделать встречи регулярными, по возможности взяв всех беженцев на учет.

 

По словам президента «Союза грузин в России» Михаила Хубутии, в результате грузино-абхазской войны 1992 года беженцами стали порядка 280 тысяч жителей Абхазии, примерно 60—65 тысяч находятся сейчас на территории РФ. Цель гуманитарной программы «21-й век без беженцев» — обратить внимание российских властей на эту проблему и помочь тем, кто не по своей воле оказался вдали от родных мест.

 

Как сказал в интервью «Однако» господин Хубутия, «Союз» призван решать исключительно гуманитарные задачи и политикой не занимается.

 

Зато о политике говорили многие выступавшие. Что и понятно — ведь это она стала всему причиной. Профессор Бессарион Хвинтелиани видит корни конфликта 1992 года в коммунистическом прошлом, когда были заложены мины замедленного действия на случай, если СССР начнет распадаться и у его субъектов возникнет желание жить самостоятельно. Так, были предусмотрены этнические конфликты в Грузии, Карабах — в Армении и Азербайджане, Приднестровье — в Молдавии и т.д. Однако, по мнению господина Хвинтелиани, еще не все потеряно. Главное — это восстановить нормальные взаимоотношения между грузинами и абхазами, для чего должны быть использованы огромные возможности России. Но в основном люди поднимали вопросы, естественные в их положении. Например, просили содействия в продлении виз. Куда ехать человеку, если в Абхазию, по понятным причинам, нельзя, а в Грузии у него никого нет?

 

Еще нужен фонд для беженцев (Михаил Хубутия в своем выступлении пообещал, что фонд будет учрежден уже в ближайшие дни), из средств которого оказывалась бы помощь самым нуждающимся. Или почему не попросить российские власти выделить землю под поселение, где могли бы компактно проживать выходцы из Абхазии? И кладбище бы нужно, где хоронить своих, и как сделать, чтобы хотя бы раз в год ездить в Абхазию на могилы предков, раз уж там хоронить не разрешают… …Тенго Цулая перед смертью просил похоронить его на родине, в Очамчире. Родственники пытались выполнить последнюю просьбу, но безуспешно. Со дня смерти прошло уже 15 дней, а тело до сих пор не предано земле. 27 сентября гроб от границы повезли обратно в Москву.

 

Примечательно, что никто из присутствующих не сказал ни одного дурного слова об абхазах. Кто-то, выступая, привел эпизод из романа «Похищение луны» Константина Гамсахурдиа (отца Звиада Гамсахурдиа, первого президента Грузии). Во время очередного обострения грузино-абхазских отношений (в истории, оказывается, такое уже бывало) два войска сошлись на мосту через Ингури. Перед общим сражением было решено выставить по одному воину с каждой стороны. Грузин был старше и опытнее, но абхаз — моложе и проворнее. Он опередил соперника, но, уже занеся над ним меч, замер.

 

— Чего ты ждешь? — спросил грузи н.

 

— Я жду первого удара от старшего, — ответил абхаз, после чего воины обнялись, и между враждующими сторонами был заключен мир.

 

В другой ситуации все это можно было бы объяснить конъюнктурными соображениями, но тут говорили в основном пожилые люди, которым вряд ли уже светит политическая карьера, как, впрочем, и любая другая.

 

Все называли войну братоубийственной, а один человек предложил начать подбирать людей, которых бы в Абхазии приняли в качестве переговорщиков. Тема одна: возвращение домой.

 

Еще говорили о том, что надо чаще встречаться, — первое время беженцы из Абхазии раз в две недели собирались в грузинском посольстве, но потом встречи стали происходить все реже и реже, а года два назад прекратились совсем.

 

Что касается политической ситуации в Грузии, то ее практически не затрагивали. Только один из выступающих весьма эмоционально сказал, что в стране 15 партий — не многовато ли? Тем более что ни одна из них реально не занимается вопросом возвращения в Абхазию беженцев.

 

О политике пытался говорить и последний из взявших слово. Он стал было излагать конспирологические выкладки о тайных планах расчленения Грузии, вынашиваемых Россией и США, но его почти никто не слушал. Все перешли в соседний зал, где были накрыты поминальные столы, на каждом из которых горела свеча в память о погибших 27 сентября 1992 года. Не расходились довольно долго. Первой ушла небольшая группа молодых людей, которые пошли в сторону метро, живо обсуждая какие-то свои дела. Говорили порусски.