Если нельзя, но очень хочется...

фотограф: Наталья ЛЬВОВА

Максимально краткое описание происходящего в Киргизии выглядит так: 6 апреля произошли столкновения милиции с участниками митинга в областном центре Талас, протестующими против повышения в несколько раз тарифов на электроэнергию, закрытия независимых СМИ и передачи в частные руки (главным образом в руки сына президента Максима Баиева и его окружения) стратегических предприятий. В результате стычки было сожжено здание администрации, а часть силовиков с оружием в руках перешла на сторону бунтовщиков.

7 апреля столкновения начались в Бишкеке. Все вполне могло бы ограничиться митингом, но накануне власти арестовали оппозиционных политиков, а потом приказали открыть огонь по толпе. Это и решило дело.

В ходе штурма Дома правительства и президентского дворца погибли более 80 человек, многие из которых были застрелены снайперами (по некоторой информации, иностранными наемниками). Уже 8 апреля оппозиция контролировала большую часть страны. Бакиев с ближайшим окружением и охраной укрылся в родовом селе в Джалал-Абадской области на юге страны. Армия и спецслужбы перешли на сторону оппозиции, сформировавшей временное правительство во главе с Розой Отунбаевой. Она заявила, что в течение полугода будут внесены изменения в Конс­титуцию (речь идет о том, что Киргизия станет парламентской республикой), избирательное законодательство и проведены президентские выборы.

Именем революции

Фотограф: Наталья ЛЬВОВА

Амин ходит по битому стеклу и что-то негромко обсуждает по-китайски с оставшимся без работы продавцом. Здесь, на первом этаже китайского торгового центра «Гоин» в самом центре Бишкека, он арендовал довольно большую площадь, на которой был его магазин, где торговали дорогой посудой. Магазина больше нет, как нет и центра — все разорено и сожжено. Убытки составили примерно 60 тысяч долларов.

Дунганин Амин (дунгане — китайцы, исповедующие ислам. — Прим. авт.) вместе с семьей приехал в Киргизию из Китая в 2000 году. Начал торговать посудой. Через пять лет во время первой, или, как ее еще называют, тюльпановой, революции 2005 года его магазин на этом же самом месте сожгли в первый раз.

— Не знаю, буду ли начинать заново, — говорит Амин. — Может, уеду домой. Сколько можно!

Здесь же, по соседству, арендовали площади киргиз Талгат и русский Денис. Первый торговал моющими средствами, второй — бытовой техникой.

— В ночь на 8 апреля все мы были здесь, — рассказывает Талгат. — Пытались отстоять «Гоин». Дважды нам удавалось убедить толпу не поджигать центр, а на третий раз их пришло уже не меньше 300 человек. Разные среди них были люди: киргизы, кавказцы, русские. Кричали «Громи китайцев!» Это мы, значит, китайцы. Ну и разгромили.

Помимо китайского торгового центра мародеры сожгли все «Народные магазины» (сеть, принадлежащая сыну президента Максиму Бакиеву), несколько ресторанов и торговых точек, которыми владели дунгане, узбеки и уйгуры, а также попытались взять штурмом несколько турецких супермаркетов, но их отстояла охрана. По оценкам местных жителей, процентов на 90 эти акции были сведением счетов с конкурентами по бизнесу и лишь малая часть была продиктована национальной неприязнью.

В ночь погромов милиции в городе практически не было, и порядок в большинстве районов поддерживали сами жители. Вообще уличных погромов и грабежей во вторую киргизскую революцию было намного меньше, и с их последствиями бишкекчане справились быстро.

Взять и поделить

REUTERS

Одно дело, когда приехавший в Бишкек за социальной справедливостью селянин утащит под шумок пару телевизоров, и совсем другое — когда тащат заводы, колхозы, объекты энергетики и даже целые города. Например, за несколько дней в городе Джалал-Абаде, что на юге Киргизии, трижды поменялся мэр — каждый последующий просто прогоняет предыдущего. А может, уже и не трижды, потому что на момент написания этого материала в мэрию ввалились человек 50 молодых людей во главе с неким Таштанбековым. Он заявил, что некогда был вице-мэром, но был уволен за критику Бакиева. Таким образом, он тоже является оппозиционером и представителем новой власти, а потому мэром отныне будет он.

Таштанбеков с группой товарищей забаррикадировался в здании, предварительно выкинув работников прежней мэрии на улицу. Но события продолжают развиваться, и нет никаких гарантий, что уже к вечеру Таштанбекова не сместит новый мэр от оппозиции.

Или вот история: в поселке имени Карла Маркса есть колхоз, которым много лет руководила Галина Терещенко. Все эти годы она не позволяла этот колхоз разворовать. Пришли к ней на днях и говорят: вали отсюда, ты — бакиевская, а сейчас наша власть. Ну и ушла, не драться же. Правда, через несколько дней местный народ поднялся и прогнал пришельцев, а Терещенко в должности восстановил. Неизвестно, надолго ли.

Достаточно прийти, указать на что-то пальцем и сказать: «Мое!», при наличии крепкой группы поддержки, разумеется. Не у всех, правда, получается, особенно когда хотят проглотить кусок не по чину. Например, один бывший депутат, позиционирующийся как активный борец с режимом Бакиева, захотел поруководить энергораспределяющей компанией «Северэлектро» (при старой власти была приватизирована и продана Максиму Бакиеву), пришел и сказал «мое», но получил по рукам от временного правительства.

Впрочем, само это правительство — структура отнюдь не монолитная и, похоже, недолговечная. Состоит она из людей, между которыми существуют давние трения, а объединяет их одно: все они в свое время были в оппозиции первому киргизскому президенту Акаеву и поддержали Бакиева. Но и он не оправдал их ожиданий, так что пришлось снова переходить в оппозицию.

Уже на третий-четвертый день после свержения Бакиева в Бишкеке заговорили, что оппозиционеры начали конфликтовать в процессе дележки портфелей и сфер влияния. Вообще в последние годы в Киргизии все время что-то делят, захватывают и снова делят — как на высшем, так и на низовом уровне.

Лучше всего этот процесс иллюстрирует такое типичное для новой Киргизии явление, как самозахват земель. Бишкек вообще красивый город, но есть в нем места — просто загляденье. Например, микрорайоны на южной окраине города. Вид на горы, много зелени, чистый воздух. Сейчас здесь стоит палатка, дымится самовар, и человек около двухсот то отдыхают, сидя на траве, то вдруг собираются в группы и начинают что-то бурно обсуждать.

Как рассказал один из присутствующих, они требуют, чтобы им выделили землю под строительство домов, и не где-нибудь, а именно здесь. А что? При старой власти эта земля числилась за мэрией, хотя на самом деле принадлежала Максиму Бакиеву, который вроде бы хотел открыть здесь ресторан. А они хотят построить здесь дома, потому что жить им негде. Приехали в Бишкек лет 10—15 назад и до сих пор мыкаются по квартирам — несправедливо.

Но приходится держать ухо востро и ни в коем случае не покидать облюбованной территории, даже ночью. Место уж больно хорошее, другая группа может занять, а их в Бишкеке около 15.

Рассказывают, что в прошлую революцию многим приезжим обещали землю за активное участие в митингах — так возникли целые предместья. Сейчас вроде бы ничего не обещали, но дома в столице все равно нужны всем. Например, обществу молодых инвалидов, активисты которого заселились в один из особняков президентской семьи. Домик так себе, тянет от силы на среднюю Рублевку, но ведь и построен он давно, когда Бакиев был всего лишь скромным губернатором Чуйской области. Ворота снесены, вход закрывает тяжелый деревянный щит с надписью «Инвалиды против мародерства».

Скорее всего, особняк использовался в качестве гостевого дома — два двухэтажных корпуса, баня и участок, напоминающий мини-парк. Здесь, под начинающими цвести фруктовыми деревьями, двое инвалидов-колясочников играют в шахматы, неподалеку на костре булькает казан, вокруг которого суетятся несколько женщин — чего не жить!

— Мы, — рассказал один из активистов, внешне совершенно не похожий на инвалида, — передали письмо Розе Отунбаевой с просьбой предоставить нам этот дом и надеемся, что вопрос решится в нашу пользу. Хотим устроить здесь общежитие и открыть швейный цех. Спонсоры тоже найдутся.

Спонсоры действительно понадобятся: ремонт после погрома предстоит нешуточный. Ни крыши, ни окон, ни полов — одни закопченные стены, на которых белым по черному нацарапаны тексты на киргизском и русском, дающие краткие характеристики Бакиеву. Была даже одна надпись, сделанная на азербайджанском языке, — настолько непристойная, что, услышав ее перевод, активисты на некоторое время стыдливо замолчали.

Но инвалиды — это ладно, для них, что называется, не жалко. Гораздо хуже, что передела собственности хотят организованные преступные группировки. Самая мощная из них — Карабалтинская, находившаяся под контролем семьи Бакиева, — теряет позиции, и сейчас места под солнцем требуют другие ОПГ. В Бишкеке уже произошло несколько перестрелок с жертвами, и есть серьезные опасения, что это только начало.

Киргизский бунт

REUTERS

Но вернемся к революции. Что произошло в Киргизии и кто за этим может стоять — Москва или Вашингтон, — ответа на этот вопрос нет, хотя аналитики продолжают строить самые разные предположения. И все же поговаривают, что недружная киргизская оппозиция не продержалась бы и дня, не подпирай ее кто-то со стороны. Как, спрашивают сторонники этой версии, можно было собрать вместе людей, находящихся между собой в контрах? Кто еще 6 апреля дал указание (наши источники в Бишкеке утверждают, что такое указание было) милицейским командирам среднего звена не выходить на службу? Кто вел толпу, когда все лидеры оппозиции сидели под замком?

Чаще всего называют Урмата Барыктабасова. Крупный бизнесмен при Акаеве, при Бакиеве уехал в Казахстан, где благодаря близким отношениям с Назарбаевым стал даже одним из руководителей строительства новой казахстанской столицы Астаны. В 2005 году зарегистрировался в качестве кандидата в президенты Киргизии, но вступить в предвыборную борьбу ему не дали, сославшись на его казахское гражданство. Барыктабасов уехал в Объединенные Арабские Эмираты, потом снова вернулся в Казахстан. Это его люди охраняют сейчас здание парламента, но сам фигурант пока остается в тени. Но он обязательно проявится, пусть только сойдет пена. Впрочем, это только слухи.

Таким образом, усмотреть в происходящих событиях хотя бы намек на руководство извне при всем желании пока не получается. И вывод напрашивается пока только один: власть Бакиева со всем МВД с ОМОНом, Службой национальной безопасности и армией всего за пару дней смела толпа. Приехавшего в Талас усмирять народ министра внутренних дел Конгантиева сначала избили до полусмерти, а потом вздернули на флагшток вместо флага. Не убили министра только потому, что он обещал рассказать все, что знает, о делах Бакаева и его родственников.

Причиной народного гнева было не только повышение тарифов и оголтелое воровство членов президентской семьи. Бакиев, похоже, совершенно упустил из виду хоть и не имеющую материального эквивалента, но очень важную вещь — менталитет собственного народа. Дело в том, что, в отличие от всех остальных народов Средней Азии, у киргизов никогда не было централизованного правления. Народ делился на рода, которыми управляли беки, но власть их распространялась только на родственников. Сломать деление на рода и кланы не смогла даже Советская власть, в годы которой большинство киргизов продолжали жить в согласии с исторической традицией. Бакиев вольно или невольно попытался сделать то, чего не удалось даже коммунистам с их мощным аппаратом подавления, — он захотел выстроить властную вертикаль в лучших традициях восточных деспотий.

Реформа системы государственного управления, объявленная в 2009 году, свелась исключительно к мерам по укреплению власти президента и подготовке к передаче этой власти по наследству.

Директор независимого аналитического центра «Религия, право и политика» Кадыр Маликов считает, что если в бакиевской реформе и было хоть какое-то рациональное зерно (например, в части сокращения чиновничьего аппарата), то уже очень скоро от него ничего не осталось.

— Если бы президент и его окружение просто обогащались за счет страны, люди бы вряд ли восстали, — сказал в интервью «Однако» господин Маликов. — Возмущались бы, не без этого, но, с другой стороны, где не воруют? Бакиевы же захотели слишком много власти, а этого наш народ не стерпел. Ситуация опасна тем, что сейчас всякая власть будет вызывать недоверие людей, и любое ее неверное движение приведет к афганизации общества. Мы уже сделали первый шаг в этом направлении и пока замерли на месте.

— Что касается внешних факторов, спровоцировавших революцию, — продолжает Кадыр Маликов, — то лично я их не вижу. Буквально за месяц до событий я встречался с сотрудником американского посольства в Бишкеке. Его весьма волновал стремительный рост недовольства властью, и он, в частности, спрашивал, что, на мой взгляд, должно произойти, чтобы случился взрыв и ситуация вышла из-под контроля. Американцам эта революция не нужна, их волнует исключительно судьба авиабазы (новое название — «центр транзитных перевозок». — Прим. авт.) в Манасе.

Постоянно живущий в Киргизии доктор исторических наук, действительный член Русского географического общества и политолог Александр Князев также считает, что 7 апреля в стране произошел стихийный взрыв народного гнева, последствий которого не ожидал никто, в первую очередь сами оппозиционеры.

— Причина случившегося, — сказал он, — абсолютная безответственность власти и ее действия по переформатированию республики в средневековое ханство с передачей власти по наследству. Остатки экономики также переформатировались под одного человека, а политическая жизнь свелась к межклановым разборкам. И это на фоне бессовестного использования природного потенциала республики в интересах, абсолютно не совпадающих с интересами киргизского общества и самого киргизского этноса, не оставляя последнему практически никаких шансов на самосохранение.

Все стратегические и экспортно-прибыльные предприятия оказались в собственности сына президента и его окружения. Но и этого оказалось мало: он занимался еще и реэкспортом поставляемых из России по льготным ценам светлых нефтепродуктов, о чем 2 апреля от имени правительства РФ и было заявлено ныне скрывающемуся киргизскому премьеру Данияру Усенову. По оценкам экспертов, только незаконный реэкспорт предназначенного исключительно на потребление внутри страны топлива на протяжении пяти лет приносил Максиму Бакиеву доход в 80 млн долларов ежегодно.

— Многих за пределами Киргизии поразил революционный запал толпы — отсюда, наверное, все эти разговоры о внешнем руководстве событиями, — говорит господин Князев. — Но мы-то хорошо знаем, что такое киргизская толпа, да еще вооруженная! Один из российских аналитиков еще днем 7 апреля предсказывал, что силовики просто разгонят митингующих, и на этом все закончится. «ОМОНа хватит на всех» — вот его слова. Только ведь надо понимать, что Киргизия не Карелия, а Талас — не Кондопога. ОМОНа у нас всегда не хватает. Киргиз-солдат не знает себе равных в наступлении, ему нечего терять — так работают еще не исчезнувшие гены кочевника, живущего набегами на соседей-земледельцев и захватом имущества. А в обороне киргиз — солдат никудышный, в обороне лучше таджик или узбек. Ему, потомку земледельцев, на уровне подсознания есть что защищать — пусть в реале у него ничего нет, даже крошечного огорода.

Итак, по всему выходит, что Бакиевых подвело незнание психологии собственного народа и несоизмеримые с возможностями собственной страны аппетиты. Отец хотел быть ханом, а сын с друзьями — как можно больше денег. Для этого и была проведена реформа управления и создано так называемое ЦАРИИ — Центральное агентство развития и инвестиций, которым руководил Максим Бакиев. По сути, в стране создали параллельное правительство, а двоих киргизский Боливар уже не вынес.

Взгляд со стороны

REUTERS

Падение режима Бакиева многие на Западе воспринимают как крупную победу России. Например, американский исследовательский центр Stratfor рассматривает уход Бакиева как ослабление позиций Запада в Центральной Азии. При этом источники Stratfor в Киргизии не могут привести факты, которые бы даже косвенно указывали на руку Москвы.

Другое дело, что режим Бакиева в последнее время все меньше устраивал Россию (посвященный этой теме материал «Глобальное козлодрание» напечатан в журнале «Однако» еще минувшей осенью), интересы которой откровенно ущемлялись президентским окружением. Наверное, поэтому временное правительство де-факто признано Кремлем, по крайней мере, российское руководство поддерживает с ним контакты и даже намерено оказать Киргизии помощь.

Помощь стране готовы оказать и американцы — об этом заявил помощник госсекретаря по странам Центральной Азии Роберт Блэйк, прибывший в Бишкек 14 апреля. В целом реакцию США можно охарактеризовать как довольно сдержанную. Некоторые объясняют это тем, что, поскольку временное правительство не намерено поднимать вопрос о дальнейшем нахождении в Киргизии авиабазы, то и особо волноваться американцам не из-за чего.

Вообще временное правительство устраивает на сегодняшний день как Россию, так и США. Москва надеется получить в лице новых руководителей страны более лояльных и менее вороватых партнеров, а Вашингтон желает сохранить в Киргизии базу, на которую вроде бы никто не покушается. Да и сама председатель временного правительства представляется вполне компромиссной фигурой. Когда-то Роза Отунбаева преподавала марксизм-ленинизм, потом стала убежденной сторонницей западной демократии и получателем грантов. Сейчас удачно совмещает приверженность западному пути развития Киргизии с пророссийской ориентацией — куда как прагматично.

А вот ближайшие соседи Киргизии восприняли тамошнюю революцию без воодушевления. Казахстан, Узбекистан, Таджикистан и Китай закрыли и до сих пор не открывают сухопутные границы, и им действительно есть чего опасаться. Первые три страны очень не хотели бы переноса киргизского вольнолюбия и революционных настроений на свои территории, где успешно (хотя и с разной степени интенсивности) происходит перерождение советских республик в средневековые монархии.

Но самое серьезное беспокойство киргизские события должны вызывать у Китая. В случае полной дестабилизации обстановки в Киргизии она легко превратится в место базирования уйгурских сепаратистов, головную боль Пекина. Сегодня около 10 млн уйгуров живут в Китае, 224 тыс. — в Казахстане и более 50 тыс. — в Киргизии.

Кроме того, антикитайские настроения в Киргизии, ярко проявившиеся в погромах рынков и торговых точек, принадлежащих китайцам и дунганам, могут перекинуться на другие страны Центральной Азии. Сейчас в Киргизии живут от 50 до 60 тыс. дунган, и потеря ими своих позиций может рассматриваться как потеря китайского форпоста в Центральной Азии.

Что дальше?

Это станет ясно уже в ближайшее время, а оно работает на Бакиева. 7 апреля пролилась кровь, и народ требует ответной крови. Среди членов временного правительства нет согласия по поводу того, что делать с Бакиевым, — брать штурмом его родовое село или дать уйти, предоставив гарантии безопасности. Кстати, предложение о гарантиях уже прозвучало, но Бакиев потребовал их не только для себя, но и для своего окружения. То есть стороны пока не договорились, но сам факт переговоров вызывает негативную реакцию в обществе. Зачем, спрашивается, шли умирать — чтобы дать Баксу (прозвище Бакиева. — Прим. авт.) уйти?

К тому же по стране уже вовсю ходят разговоры о разногласиях в правительстве и о том, что новая власть уже договорилась с теневыми королями, процветавшими при Бакиеве.

Страна не может долго находиться в подвешенном состоянии, это понимают все. Точно так же все осознают, что каждый день порождает новых недовольных временным правительством — портфелей и земли на всех всегда не хватает. И если в первые два-три дня сторонники Бакиева собирали по 50—60 человек, то уже через неделю на митинге в его поддержку на юге страны собрались уже 3 тысячи. Если тезис о том, что киргиз хорош в наступлении, но плох в обороне, правильный, то каждый новый день приближает страну к новым потрясениям.

— Идите, все спокойно. Я тут охраняю, — дыша свежевыпитой водкой сказал какой-то парень, вроде бы стороживший забранный железными ставнями магазин. Был поздний вечер, и на улице не было ни души. Только охранник, с трудом держащийся на ногах.