«L.E.P.»

Если попытаться рассмотреть «L.E.P.» именно как кино в его «художественной», постановочной части, где действуют актеры, иногда талантливые, иногда посредственные, иногда откровенно плохие, переодетые какими-то полувымышленными-полуреальными историческими персонажами, то никакой кинокритики все это не выдерживает и может квалифицироваться скорее как намеренное оскорбление кинематографического «хорошего вкуса» — это понятие следует брать в те же скептические кавычки, которыми в фильме закадровый голос Невзорова отгораживает от «так называемого общества» тот мир, где живет он и его лошади.

О том, что Александр Невзоров наделен специфическим неокультуренным, но ярким режиссерским дарованием, а главное — режиссерским темпераментом, было ясно еще по его фильму 1998 года о чеченской войне «Чистилище». Когда речь заходит о том, что дорого ему лично (то есть о лошадях), Невзоров-режиссер еще меньше склонен угождать зрителю, щадить его и уважать принятые традиционным кинематографом конвенции. Невзоров вообще отказывает большинству людей во многом, прежде всего в уме, ну и как следствие — в терпимости, способности к состраданию и пониманию тонких, сложных вещей. Предыдущий его фильм «Лошадь распятая и воскресшая» — о том, как люди мучают лошадей, «L.E.P.» — о том, как они ошибаются, считая себя высшими по отношению к лошади существами, но в сущности все невзоровские «лошадиные» фильмы – это прежде всего фильмы про любовь, а настоящая любовь всегда включает в себя ненависть к тем, кто причиняет боль любимому существу.

Автора «L.E.P.», естественно, упрекнут в жестокости те, кому неочевидна театральная условность невзоровского гиньоля — это понарошку отрезанные руки, ноги и языки, это бутафорская кровь, в отличие от той лошадиной крови, которой пропитан конный спорт в фильме «Лошадь распятая и воскресшая», где лошадь играла черепом одного из главных лошадиных мучителей. В «L.E.P» Невзоров продолжает исследовать содержимое черепной коробки прямоходящих млекопитающих, в излишнюю сложность внутреннего устройства которых он не верит, а потому пользуется очень простыми, примитивными, грубыми методами воздействия. Например, когда напоминает, что люди лошадей едят, а лошади людей — никогда, или когда вставляет в доказательство научности своего подхода титры с цитатами из видных ученых с подробным указанием всех степеней, званий и высоких должностей: люди любят звания и регалии, и сама по себе мысль, какой бы здравой и логичной она ни была, может не дойти до человека, если она не подтверждена знаком качества в виде жирной росписи какого-нибудь авторитета.

Кроме постановочных сцен, «Лошадиное манежное чтение» состоит из научно-популярных, если так можно выразиться, фрагментов — уроков, во время которых одна из лошадей Невзорова — вороной жеребец Као — составляет слова из табличек с латинскими буквами. Тут развивается настоящий главный сюжет фильма: лошадь называет предметы, описывает действия и, наконец, добирается до абстрактных понятий. Есть в этом сильный привкус циркового трюка, и, конечно же, противники Невзорова пойдут по самому простому пути, обвинив его в шарлатанстве — что, мол, таблички с нужными буквами натерты арбузными корками и лошадь не читает их, а обнюхивает. «L.E.P» превентивно отвечает на это обвинение своей основной мыслью о том, что смех — лучшая реакция на глупость. Для этого Невзоров приводит в манеж ярко наряженного клоуна в качестве пособия, помогающего лошади проиллюстрировать такое сложное и не каждому человеку доступное понятие, как чувство юмора. Вороной жеребец чутко улавливает игривое настроение хозяина и выкладывает латинские буквы, которые расшифровываются титром — «А.Г. смеяться». И в этот момент становится совершенно неважно, по-настоящему ли Као читает или с удовольствием поды­грывает любимому человеку: за простой, лишенный художественных претензий телевизионный кадр, в котором Невзоров стоит, обнявшись со своей лошадью, можно отдать изрядное количество превосходно срежиссированных великих фильмов о внутривидовой человеческой любви.

Михаил ЛЕОНТЬЕВ. P.S. к послепремьерному обсуждению фильма

«Лошадь на старенькой скрипке играет. Лошадь играет, а скрипка поет. Лошадь отечество не выбирает — просто играет всю жизнь напролет...» Значительная часть людей, правда, с каждым годом все меньше, овладевает умением читать. При этом еще меньшая и убывающая часть человечества овладевает навыками мышления. В этом контексте априорная уверенность отдельных персон в том, что они заведомо умнее лошади, это не просто самонадеянно. Это смешно. Как заметил один неглупый человек: «собаки и лошади — это несостоявшийся замысел Господа о человеке». С этой точки зрения невзоровское отношение к лошадям (как, кстати, и к собакам), так же как к человекам, есть не что иное, как адекватное отношение к неполностью состоявшемуся Божьему замыслу.