На всю оставшуюся жизнь

Партия по оформлению Назарбаева на очередной срок разыгрывалась в непростых условиях. Во-первых, на фоне очередной волны внезапных революций, причем на сей раз во внешне стабильных восточных странах со стабильными, 25—30-летней выдержки лидерами. Во-вторых, в период, когда Казахстан председательствовал в ОБСЕ.

Объявлению внеочередных выборов предшествовали: сначала — очень изящное противостояние между парламентом и президентом, а затем — не менее изящный пас Конституционного суда, принятый Назарбаевым.

Так, сперва парламент, чуть менее чем полностью состоящий из партии «Нур Отан» («Света Отечества», казахского аналога и вероятного образца для «Единой России»), решил провести референдум о продлении полномочий Назарбаева до 2020 года. Нурсултан Абишевич возразил. Парламент настаивал. Президент наложил вето. Парламент вето преодолел.

Тогда вмешался Конституционный суд: он решил, что оставлять Назарбаева на девять лет без всяких выборов во главе страны незаконно. Нурсултан Абишевич это решение принял и предложил провести вместо референдума внеочередные президентские выборы. Таким образом, ситуация была возвращена на конституционное поле, а возможные критики и противники деморализованы.

Во-первых, выборы состоятся уже 3 апреля. Времени на то, чтобы адекватно среагировать, у казахстанской оппозиции просто не остается. Если же учесть, что эта оппозиция объединена примерно по принципу российских несогласных — «все, кто не за Назарбаева», — то необходимость срочного выдвижения единого кандидата противников Нурсултана Абишевича морально добивает окончательно.
Приблизительно в том же положении оказались и западные инстанции. После решения о проведении досрочных выборов представителю Госдепа США осталось только назвать его «правильным», а ОБСЕ — «поприветствовать» назарбаевский ход. Ибо в ходе подготовки к кампании казахский лидер привел в действие и продемонстрировал последовательно все, что только может продемонстрировать настоящее, по мнению Запада, демократическое государство. Как то: парламентское голосование, президентское вето, преодоление вето, решение КС, решение президента.

Это, разумеется, не помешало американскому изданию Foreign Policy поспешно включить Назарбаева в «список диктаторов» и объяснить замену референдума на выборы «страхом перед восстаниями, проходящими в других нефтегосударствах». Но в целом, если сравнить реакцию на казахскую ситуацию с реакцией на российскую или белорусскую, коллегам Нурсултана Абишевича по Таможенному союзу остается только завидовать.

Вообще Назарбаев, будучи одним из двух первых секретарей на постсоветском пространстве, до сих пор сидящих в президентских креслах, отличается от большинства коллег огромным числом несовершенных ошибок.

Например, получив в 90-х республику с гигантским и компактно собранным у российской границы русским меньшинством, Назарбаев не дал развернуться национальному реваншизму, сохранив официальный статус русского языка и русское образование, а также некоторое присутствие русских в высших органах власти (сравним с Прибалтикой, где русские министры исчезли бесследно с начала 90-х, и поймем, как это много). При этом фактический поход казахов во власть состоялся — они составляют подавляющее большинство властных кадров. Отток русских в Россию был, но пошел на убыль уже в конце 90-х, а сегодня почти затормозился. В итоге в стране с идеальными предпосылками для межэтнической свалки ее так и не случилось. Хотя еще в середине 90-х аналитики предрекали ее вполне уверенно.

Еще пример: конституцией Казахстана официально запрещены политические объединения на этнической основе, а также на религиозной. Поэтому казахский исламский фундаментализм продолжает оставаться фантомным явлением даже сегодня, когда уже начинают вслух говорить о французском и немецком исламских фундаментализмах, а в соседней и родственной, традиционно никак не более религиозной Киргизии говорят об исламистской угрозе. Справедливости ради надо сказать, что и русской этнической оппозиции Назарбаев развернуться не дал, прекратив ее формирование еще в начале 90-х жесткими методами.

Кстати, некоторые успешные менеджерские наработки Назарбаева позже всплыли в России — в виде подозрительно похожих решений. Та же партия «Нур Отан», безотказный инструмент для укрепления политической вертикали, была создана за два года до «Единой России». Ее успех (88% голосов избирателей на последних выборах) был обусловлен, кстати, не только админресурсом, но и инкорпорацией в «Отан» всех крупных политобъединений страны — в 2005—2006 годах в нее влились подряд три партии общей численностью в полмиллиона человек.

Другой пример опережения — создание в 2000 году «Национального фонда Казахстана», по целям, задачам (да и способу пополнения) весьма похожего на Стабфонд, введенный тремя годами позже в РФ. Кроме того, впустив на свои месторождения западные корпорации (тот же Chevron), Назарбаев снизил политическую критику с Запада до почти неслышного уровня.

Сегодня у Казахстана неплохие по евразийским меркам социально-экономические показатели. ВВП на душу населения — свыше 12 тыс. долларов (в соседних Узбекистане, Таджикистане, Туркменистане и Кыргызстане эта цифра меньше в среднем вдвое). Безработица — около 6% (в соседнем Узбекистане, правда, вообще 1%, но там присутствует 20% так называемых недозанятых, что, в сущности, просто маскировка очевидного). Государственный долг — около 15% ВВП (в масштабах ЕС это ничего).
Зачем же Назарбаеву сейчас — за два года до истечения своего нынешнего президентского срока — вновь понадобилось получать официальный кредит доверия от избирателей?

Генеральный директор Центра политической конъюнктуры Сергей Михеев полагает: «Назарбаеву, вероятно, просто не хотелось ждать целый год — к запланированным выборам могла подготовиться оппозиция и ряд недоброжелателей, регулярно стимулирующих ее активность. Надо сказать, что в современном Казахстане не существует реальной «народной» оппозиции Назарбаеву — казахи прекрасно понимают, что ничего сравнимого с нынешним Казахстаном в их истории никогда не было. Существует, однако, оппозиция внутри элиты — за последние 20 лет там сформировались буржуазные круги, которые накопили достаточно финансовых сил, чтобы пытаться конвертировать их в политику. При той форме правления, которая сформирована при Назарбаеве, реализовать эти попытки не удастся. К тому же нынешний казахский лидер не может по определению полностью удовлетворять Запад, в первую очередь США. В первую очередь им не нравятся его интеграционные инициативы — понятно, что к любой реинтеграции на постсоветском пространстве американцы не могут относиться положительно. А значит, любые оппозиционные силы могут потенциально рассчитывать на внешнее стимулирование».

Эксперт указывает и на реально существующую в Казахстане проблему социальной дифференциации: «В этой стране очень велика пропасть между имущим меньшинством и неимущим большинством, живущим более чем скромно. В будущем эта дифференциация может стать источником серьезного риска».

Выход из мирового кризиса и усугубляющиеся вместе с ним социальные конфликты наблюдаются повсеместно уже сегодня. Реальностью этого и ближайших лет становится снижение реальных доходов населения, повышение цен на продукты питания и безработица. Последняя, как признает казахстанское правительство, и в стабильной «евроазиатской» республике легко может утроиться.

В подобной ситуации быть «докризисным» президентом не слишком выигрышно. Сегодня это понимают многие лидеры. Поэтому очередной новаторский ход Нурсултана Назарбаева по проведению досрочных выборов, несомненно, внимательно изучается его коллегами — он может пригодиться не только в Казахстане.