«Мы могли создать мощное союзное государство, а получили иранского сателлита»

— Вы считаетесь автором военно-стратегической концепции, которая вошла в историю под названием «Шок и трепет». В связи с этим было бы очень интересно услышать ваше мнение о том, удалось ли американцам добиться своих целей в Ираке?
— Действительно, именно я придумал этот термин, а затем вошел в команду, которая разрабатывала военно-политическую стратегию США на Ближнем Востоке. Но операция «Шок и трепет», проведенная в Ираке, не имела ничего общего с нашими рекомендациями. Мы надеялись сохранить стабильное государство и предложили детальный план, руководствуясь которым, Соединенные Штаты могли бы достичь этой цели. Однако администрация Джорджа Буша решила сделать все по-своему. Неоконы стремились как можно быстрее захватить Багдад, скинуть Хусейна, разгромить иракскую армию и убраться восвояси. Это не «Шок и трепет». Это расширенная версия войны в Заливе. Команда Буша не имела ни малейшего представления о том, что будет в Ираке после блистательной победы американского оружия. И в результате страна погрузилась в хаос. Неоконы не понимали, что стабильность не может установиться в Ираке автоматически после свержения диктаторского режима, и их недальновидность стоила Америке триллионы долларов и тысячи жизней.
— Что же вкладывала в понятие «Шок и трепет» ваша команда?
— В 1995 году мы работали над альтернативной стратегией национальной безопасности. Опираясь на учения Сун Цзы и Карла фон Клаузвица, мы сформулировали концепцию, получившую название «Шок и трепет». Смысл ее заключался в том, что Америка может подчинить другие государства своей воле, оказывая на них психологическое давление и лишь в самых крайних случаях прибегая к военной силе. Если бы наши рекомендации были выполнены, США удалось бы создать в Ираке мощное союзное государство, которое постепенно отошло бы от тиранической формы правления. Не исключено, что пришлось бы провести военную операцию и разгромить армию Хусейна, но затем нужно было не распускать ее, а перетянуть на свою сторону, перевербовать... Как мы делали это в Германии, в бывших советских республиках, в Восточной Европе. Мы использовали военных, чтобы начать процесс демократизации... И, конечно, США должны были сделать все возможное, чтобы сохранить в Ираке дееспособное правительство, не разрушить созданную Хусейном нефтяную промышленность, образовательную систему. Когда после взятия Багдада британская газета The Daily Telegraph вышла под заголовком «Шок и трепет — иракский блицкриг», мы — авторы этого термина — были очень раздосадованы. Ведь если бы наша группа планировала операцию в Ираке, в первую очередь мы думали бы о том, как вести себя после войны. Мы попытались бы сделать так, чтобы окружение Саддама отвернулось от него, чтобы генералы и чиновники, входившие в БААС, начали сотрудничать с Америкой. Использовать термин «Шок и трепет» для описания иракской операции 2003 года предложил один из экспертов, входивших в нашу группу. Однако пентагоновские чиновники перевернули все с ног на голову. Главной их ошибкой было то, что они расформировали армию и полицию Хусейна. Сложно представить себе более идиотическое решение. Это абсурд.
— Как вы оцениваете нынешнее положение Ирака?
— Ирак погружен в гражданскую войну. Экономика страны в руинах. Инфраструктура разрушена. Мы наблюдаем полный паралич власти в Багдаде. Прошло уже восемь месяцев с парламентских выборов, а правительство так и не сформировано. И хотя враждующие шиитские партии вроде бы пришли к компромиссу, Нури Малики вновь говорит о том, что ему потребуется четыре недели на преодоление разногласий, которые существуют у «Государства закона» с потенциальными партнерами по коалиции. И даже если его усилия увенчаются успехом, это не станет панацеей от всех бед. Страну по-прежнему будут раздирать этнические и религиозные противоречия, не решится и важнейший для местных элит вопрос о доступе к нефтяным ресурсам. И тем, кто утверждает, что Ирак постепенно превращается в дееспособное государство, следовало бы прикусить языки. На самом деле во времена Саддама Хусейна ситуация была значительно лучше и в экономике, и тем более во внутренней политике. Конечно, американцам удалось смести диктаторский режим, но на смену ему пришел хаос. В ближайшие годы Ирак либо станет авторитарным государством (непонятно, правда, кто будет играть роль автократа — Малики на эту роль как-то не тянет), либо превратится в новый Ливан — нестабильную страну, в которой то и дело наблюдается вспышки насилия. 
— Как за семь лет оккупации изменился в Ираке образ Соединенных Штатов?
— Иракцы мечтают о стабильности и безопасности. Им категорически не нравится то, что происходит в стране. И хотя американские оккупационные власти провели некоторые реформы в области гражданских прав, например, настояли на расширении прав женщин, их инициативы встречают с изрядной долей скепсиса. Положительный имидж США в Ираке восстановить уже практически невозможно. Иракцы имеют все основания обвинять Вашингтон в развале своей страны. Что же касается американских ценностей и демократизаторских идеалов, в Багдаде это тема для политических анекдотов. «Гуманисты» из Соединенных Штатов с их мессианским пафосом воспринимаются здесь с юмором. Хотя это, конечно, черный юмор. Ведь в попытке насадить свои ценности американцы устроили в Ираке настоящую кровавую баню. И жители страны очень любят повторять известное изречение: «Демократия убивает».
— Однако в Америке многие по-прежнему верят в возможность демократизации Ближнего Востока...
— Неоконов, которые оправдывают действия американской администрации в Ираке и призывают нанести удар по Ирану, история, похоже, ничему не научила. Соединенные Штаты однажды уже пытались насильно привить демократические ценности населению другой страны. Было это во Вьетнаме, и все мы помним, чем закончился благородный порыв Джона Кеннеди. Правда, мне могут возразить, что в случае с Германией и Японией Америка добилась успеха. Но, во-первых, после войны она полностью контролировала эти страны, а во-вторых, они были намного ближе ей по политической культуре. Афганистан, Ирак, Вьетнам — государства, которые живут совершенно в другом измерении. Как и Китай, который не желает следовать примеру США и прекрасно себя при этом чувствует. Попытавшись обратить в свою веру Ирак, администрация Буша потерпела фиаско. Да, американцы свергли Хусейна, избавились от одного из чудовищных диктаторов. Однако при этом они усилили Иран, подорвали доверие к США на Ближнем Востоке и предоставили поле для деятельности исламских джихадистов. Ничего так себе цена за возможность продемонстрировать миру эффективность американской техники и профессионализм военных.
— Самое неприятное для американцев — это, наверное, усиление Ирана, который постепенно начинает воспринимать соседний Ирак как свою вотчину...
— Влияние Исламской Республики в Ираке, действительно, растет с каждым днем. И это неудивительно. Ведь Иран — шиитское государство. И иракские единоверцы даже во время кровавой войны 80-х годов испытывали к нему симпатию. После свержения Хусейна, опиравшегося на суннитское меньшинство, шииты стали играть ключевую роль во внутренней политике Ирака и ратовать за сближение с Тегераном, который является для них таким же центром притяжения, как Россия для восточных украинцев. Еще раз повторюсь, мы могли создать мощное союзное государство, а получили иранского сателлита. Весь шиитский истеблишмент и прежде всего два ключевых участника будущей правительственной коалиции — Нури Малики и Муктада ас Садр — это проиранские политики, которые прекрасно помнят о наследии Персидской империи. Вполне естественно, что арабские соседи, такие как Иордания, Сирия и Саудовская Аравия, воспринимают в штыки политику нынешних правителей Ирака, называя их марионетками Тегерана. Они очень опасаются, что в грядущих религиозных войнах между шиитами и суннитами Багдад окажется во враждебном лагере. Турция, которая претендует сейчас на роль лидера суннитского мира, также недовольна проиранским курсом Малики и компании. К тому же, если ради решения своих внутриполитических задач центральное правительство в Багдаде будет слишком сильно потакать иракским курдам, это может привести к открытой конфронтации с Анкарой.